ми, изуродованного мутацией плеча, потом с быстротой молнии проникнут в спальню, схватят меня, укутанного в простыни, еле живого от страха… Да, так все и будет, через секунду. Через секунду. Ну же.
Это скорее походило на самоистязание, а не на внутреннюю подготовку к тому, что должно произойти. Изнутри я словно синяками покрылся, и каждая новая мысль лишь больнее ударяла по моим внутренностям, но я упорно убеждал себя, что правильно поступаю, думая о громилах, которые через секунду ворвутся сюда, в мою обитель, в мою крепость, чтобы стереть с лица Земли.
Уже которую ночь я мучил себя, изводился мыслями, не верил им же, потом снова начинал верить, и так до тех пор, пока не забывался тревожным сном. Я бы очень хотел не видеть снов, но подсознание было другого мнения на сей счет и поэтому любезно подкидывало мне самые болезненные воспоминания, подкрашенные, залатанные, доведенные до крайней степени издевательства надо мной.
Вот так я лежал уже девятую ночь. Прошло столько времени с момента посещения мной издательского дома, но я с прежней силой дрожал под одеялом, натянутом до самого подбородка. Как будто оно могло спасти меня от карающих кулаков большого правительства!
Я вздохнул и почувствовал, как руки, сжимающие одеяло, расслабились, словно сдулись в момент моего выдоха. Пальцы одеревенели, и я вдруг ярко осознал, что так больше не может продолжаться. Я сойду с ума, если всю оставшуюся жизнь буду бояться того, чего на самом деле может и не произойти вовсе.
– Да хватит с меня! ― громко сказал я, надеясь, что мой голос прозвучал достаточно твердо, хотя пустой квартире было плевать на это.
На стене бледно-красно светились часы. 01:26.
Я закрыл глаза, надеясь, что когда открою их, на часах будет не меньше шести утра. В опустошенную голову лезли непрошеные мысли, и, как только я решил не думать об этом, мысли стали еще четче, облеклись в яркую форму и ухватились цепкими лапками за мои мозги. Я снова думал о нависшей надо мной призрачно-реальной угрозе, только теперь она казалась мне циничнее, потому что это я обыграл ее так. Я молодец.
На мне была надета любимая пижама, синяя, с изображениями маленьких пирожных. Я лежал с закрытыми глазами и видел, как срывается с петель входная дверь, как трое амбалов по очереди вбегают в квартиру, водя взглядом по темным углам, передвигаются, слегка присев, а в руках, обтянутых беспальцовками, они держат шокеры, или ножи, или дубины, или травматику. Я ведь все-таки не мутант-убийца, коими кишит весь нижний уровень! Я обычный человек, оступившийся, но упавший, правда, в большую кучу дерьма. Так вот, главный амбал пальцами показывает знаки, которые могут распознать только такие же амбалы, и все дружно входят в мою спальню, где я, свернувшись калачиком, вижу сны о своей рыжей выдуманной любви. Все было бы слишком просто, если бы меня просто ударили дубиной по голове, и мысли тогда не возникло бы о моей пижаме, которую я так люблю. Поэтому меня обязательно пырнут один раз ножом, а может, каждый внесет свою лепту, и я стану похожим на сине-красный цветок. Пирожные покроются кровью, словно клубничным джемом. Пижама будет безнадежно испорчена. Даже если кровь отстирают, а прорехи зашьют, я, надевая ее, каждый раз буду вспоминать эту ночь. Если выживу, конечно, после трех-пяти ножевых ранений. Через секунду…
Я подскочил на кровати, обливаясь потом. На часах было 01:28.
Всю ночь я спал урывками, а часы просто сводили меня с ума, слишком уж медленно они приближали утро, то время, когда я мог успокоиться хоть немного. Не думаю, что за мной придут тогда, когда соседи проснулись и уже с усталыми лицами варят себе искусственный кофе. В конце концов, я вырубил часы, но еще долго цифры оставались мелькающим пятном на черной стене. Я лежал и обдумывал свои дальнейшие действия. Страх умереть, пускай и выдуманный частично, придал мне сил для непонятно чего. Я чувствовал, как кровь бежит от сердца, наполненная верой в то, что я написал в той злополучной книге, ведь я все видел собственными глазами. И не я один.
Удар в груди был такой силы, что я сел на постели. Удивительно, как взаимосвязаны наши мысли и тела! Я ощутил возбуждение, предшествующее какому-то открытию, грудная клетка распахнулась, глаза наполнились слезами. В этот миг я понял, что мне необходимо встретиться с Диком, с человеком, который тоже видел все те ужасы, что творились на нижних уровнях. Теперь мне казалось кощунством думать о том, что меня все еще могли убить сегодня ночью, и всю голову я забил будущей беседой со своим старым знакомым, историком-исследователем.
Дик не был важной шишкой при университетах, не был богачом и красавцем, но зато был славным человеком, а про ум его и говорить нечего. Его небольшая лаборатория позволяла проводить некоторые эксперименты над мутациями (будто было куда дальше проводить эти эксперименты!), но все это было для меня непостижимо. Мы познакомились случайно, в баре, когда Дик, расстроенный неудавшимся экспериментом, напился в хлам и принялся подсаживаться к каждому посетителю в надежде найти достойную «жилетку». Как вы уже поняли, этой жилеткой оказался именно я, ведь мне, как писателю,
