галерее-верандочке, щёки сразу будто огнём обжигает, а потом пощипывает приятно. Сидишь за круглым столом, болтаешь ногами и слушаешь, как на кухне деревянные половицы поскрипывают. И обязательно пахнет чем-нибудь таким по-зимнему уютным, согревающим, что аппетит разыгрывается не на шутку…
Владика привезли в деревню шестого января. Родителям надо было вечером на самолёт – по работе срочно вызвали. Они вместе в одной компании работают. А бабушка Лена, которая живёт в городе, заболела. Она бы и рада с Владиком посидеть, поиграть, на праздничное представление в кукольный театр сводить, да боится заразить любимого внука. Вирусы – они такие: летучие и приставучие! Вот и пришлось везти мальчика к прабабушке, к маме бабушки Лены, у которой Владик был всего-то несколько раз, да и те плохо помнит.
Баба Аня – шустрая круглолицая старушка лет семидесяти пяти – ещё затемно проснулась и принялась хлопотать по дому. Убрала в комнатах, блинов напекла целую гору, к соседке за свежим молочком сбегала. Еле выпросила! Две цены за него отдала. Зимой-то у коров не такой большой удой, хозяевам и самим иногда не хватает. Заодно и сметанки прихватила. А как же? Правнук приезжает! Под Рождество!
Сидит мальчишка за столом у окна, румяные блины по одному с тарелки подхватывает и долго рассматривает кружевные края, словно не зная, с какой стороны к ним подступиться. А когда выберет самый подходящий бочок, кусает и зажмуривается, представляя, что перед ним солнышко, и в животе тепло-тепло становится.
Хрусть-хрусть – это спешит женщина по своим делам по протоптанной дорожке на улице. Щёки у неё красные, пальцы в рукавицы спрятаны, пуховый платок на голове. Мелькнёт за окном, и снова низенький заборчик, укутанный снежными шалями почти до самого верха, один-одинёшенек грустит посреди зимнего пейзажа.
Владик то и дело на улицу поглядывает. Скучно. А у бабы Лены – и компьютер, и аквариум с рыбками, и кинотеатр рядом с домом, где каждый день мультики в 3D показывают…
– Ты не тоскуй, – бабушка Аня с улыбкой смотрит на правнука из-за цветастой занавески, которая вместо дверей отделяет крохотный закуток кухни от большой комнаты. – У нас, конечно, не так, как в городе… Ни огней тебе разноцветных, ни палаток со сладостями. Но тоже бывает интересно да весело! Сейчас я с приготовлениями к ужину закончу, и мы с тобой для начала… чудо высматривать станем.
– Чу-у-удо? – удивляется мальчишка и замирает с недоеденным блином в руке.
– Чудо, чудо, – кивает старушка и поправляет платок на голове. – А ты что же, в чудеса не веришь?
– А они разве бывают? – ещё больше сомневается Владик.
– А то как же! Это в городе, может, и не бывают… – лукаво улыбается прабабушка. Но, немного подумав, добавляет: – Да нет, и в городе, конечно, они есть. И не меньше, чем у нас. Только в суете чудо разглядеть трудно. Вот и проплывает волшебство мимо. Так и остаётся незамеченным.
– Нет, – твёрдо заявляет мальчик. – Не бывает чудес! Если бы они мимо меня плыли, я бы их сразу заметил!
– Ух, какой ты бойкий! – смеётся бабушка Аня. – А ты подойди сюда, подойди!
Мелькнули маленькие ножки по полосатому половичку с редкой бахромой, деревянные дощечки пола даже заскрипеть не успели. Р-р-раз! И Владик уже рядом с прабабушкой. Смотрит во все глаза, что там у неё на плите делается.
– Ты думаешь, это что? – спрашивает старушка, помешивая ложкой в кастрюльке.
– Каша.
– Каша, да не каша! – улыбается в ответ бабушка Аня. – Сейчас крупа пшеничная разварится, и я в неё изюм положу, мак, орехи, потом медком заправлю. Чем вкуснее и сытнее она получится, тем лучше урожай будет в следующем году. А значит, и достаток в семье. Ведь пшеница – дочка плодородной землицы, изюм – символ удачи и благополучия, орехи сулят здоровье, мак – достаток, мёд – сладкую жизнь.
– И всё обязательно сбудется?
– А как же! Конечно, сбудется. Волшебство?
– Волшебство, –растерянно кивает Владик.
– У этой «каши», как ты говоришь, и имя своё есть – «сочиво».
Сочная она то есть. Такую кашу ты точно ещё никогда не ел! Зато, может, слышал про сочельник? День перед Рождеством. Вот он как раз сегодня…
– Не-е-ет.
– Догадываешься, откуда название? От того же сочива. А ещё эту сочную кашу по-другому называют – «кутья». Старинное слово, древнегреческое. А по-нашему, по-простому, – «варёное зерно». Подходит?
– Подходит! – улыбается Владик.
– А раз «варёное зерно», её необязательно только из пшеницы готовить. Можно из риса, ржи, ячменя, чечевицы…
