реке и на озёрах появились многочисленные полыньи.
В вечерних сгустившихся сумерках Семён привычно вел свой потрепанный временем жигулёнок по сырой просёлочной дороге, поблескивающей в свете тусклых фар осколками ломаных подтаявших льдинок. Дорога чёрной змеёй, петляла и извивалась по белеющему в темноте снежному полю.
Руки на баранке руля почему-то мёрзли и немели, хотя печка в машине шпарила вовсю и горячий воздух, плотной стеной стоял перед лицом.
Глаза слипались, жутко хотелось спать. Сейчас бы остановить машину прямо здесь, на обочине, и завалиться вздремнуть на заднее сиденье минут на шестьсот-семьсот. В багажнике и тулуп есть. Так бы завернулся в него поплотнее, откинулся бы на сидушку и задал бы храпака. При такой-то погоде даже с выключенным двигателем не замёрзнешь. Но нельзя! Мать уже через полчаса ждет с рыбой домой.
Сегодня вроде и с работы ушёл пораньше, чтобы выспаться. Но не успел переступить порог дома, вернувшись от бабки, где колол после работы дрова, как мать уже кинулась к нему:
– Сёмочка, родной мой, ты же помнишь Лёшкиных родителей? Они сегодня в кои-то веки решили заехать к нам в гости, а я обещала их угостить рыбкой. Хочу нажарить её, да с собой им дать, пусть ушицы сварят. Смотайся-ка пока по-быстрому на озеро, а я картошечки вариться поставлю, салатиков настругаю, да Машку за водкой пошлю.
Лёшка приходился ему зятем, то есть мужем его сестры Машки, хотя Семён звал его кумом, как и всех близких по возрасту родственников мужского пола. А за рыбой стоило ехать хотя бы для того, чтобы показать новоиспеченным родственникам достаток в материнском доме. Да и денег на угощение уйдет меньше.
Деньги! Их Семёну постоянно не хватает. Хотя мать и говорит постоянно:
– Потерпи, родной! Как только чуть получше заживём, купим участок земли, отстроим тебе новый большой дом, невесту симпатичную да работящую найдём и свадьбу сыграем. Будешь ты у нас тогда, как сыр в масле кататься.
Всё это конечно, хорошо, но пока этого масла что-то не видно, и когда оно будет, непонятно. Да, по правде сказать, и сыр из него уже никакой, так, скорее творожная запеканка.
Да и с другой стороны, как тут денег на все хватит? То материн дом надо подремонтировать, то бабке сарай починить, то сестре помочь, чтобы совсем уж нищенкой не выглядела перед мужниной семьей, то родной тётке с её престарелым мужем подсобить хоть чем-то. Машину вон и ту, уже какой год починить толком не получается.
Ну, а как по-другому? Отказать вроде нельзя – семья.
Вот и тетка рыбы просила:
– Привези, – говорит, – милый, нам карасиков, что ли, уж очень я по ним соскучилась. Они-то, карасики эти, жареные, да ещё со сметаной… м-мм… просто объедение.
А попробуй ей откажи, она сразу же начнёт подкалывать и лезть под кожу.
– Что ты там делал столько времени на озере, что даже карасиков не наловил? У русалки хвост щупал?
Это она намекала на старую историю, когда она его, ещё пацаном, застала с младшей сестрой обнажёнными и рассматривающими друг друга. С тех пор она с него с этой историей и не слезает. А что тут такого? Подумаешь! Интересно ведь, как он, противоположный пол устроен. Тем более, что их кровати тогда ещё в одной комнате рядом стояли, поэтому нет-нет, да и увидишь иногда то, что может и не надо.
– А чем ты там по ночам в спальне занимаешься, когда сестра спит? А? Не расскажешь? – смеялась тетка заливисто, смущая его.
Ядовитая она. Маленькая, круглая и лупоглазая, с постоянными нелепыми кудрявыми завитушками волос на висках и коконом на голове. Её выпуклые зелёные глаза всегда смотрят нагло и вызывающе, а язык до того острый, что им и ежика побрить можно. И в кого только такая уродилась?
Хотя, надо признаться, что в его семье все лупоглазые, кроме него. Да вот, хотя бы мать его, тоже лупоглазая и, если честно сказать, тоже не подарок. Большая, широколицая и крикливая в отличие от небольшого тихого отца, умершего по пьяни ещё лет двенадцать назад. Они с теткой тот ещё дуэт.
Потому он до сих пор и не женился, хотя желающих его охомутать по началу, как только пришел из армии, в станице было хоть отбавляй. Но все кандидатки на супружеское ложе, сначала громко, вслух, в их же присутствии, обсуждались матерью, а потом морально добивались ехидными колкими замечаниями тётки. Так что лучше, с ними обеими, никогда не спорить. Проще сделать так, как они просят, меньше мороки.
Вот только замотался он уже совсем. День отработаешь, а тут ещё как одна смена. «Сёма, сделай то, Сёма, сделай это, и не забудь, пожалуйста, про родственников». И так, считай, каждый божий день. Хоть вешайся! А тут ещё и годы уже не те, что пятнадцать лет назад, когда он, придя после армии, молодой и здоровый, мог сутками пить и гулять, а потом ещё и работать столько же, забывая про сон и еду.
А сейчас вроде и делаешь в половину
