что? Свинья ты, Рихард.
– Пожалуй, – со вздохом согласился я, – Я должен был вам сказать. Всем вам. Или хотя бы написать уже из Фальции.
– Да. Должен был, – голос Лафика дрогнул, в глазах блеснули слезы, – Да проклянут меня духи гор – будь ты хоть самим Хранителем Полуночи, я все равно рад тебя видеть!
Гном сжал меня в могучих объятиях, и я почувствовал, что камень упал с моей души. Я был по-настоящему счастлив просто потому, что, спустя столько лет, наконец-то снова встретил Лафика.
Мы сели друг напротив друга на деревянные скамейки. Кажется, Лафик их и сделал, теперь я уже и не вспомню.
– Ты улыбаешься, как идиот, – заметил Лафик.
– Просто я рад видеть тебя-прежнего.
– Не радуйся раньше времени. Я по-прежнему хочу знать, почему ты так поступил. Ты вроде сказал, не хотел служить в катаронской армии, как Эрик? Ну так нанимался бы в охрану торговцам, как когда-то нанимался мне.
– Возраст уже не тот. Весь день на ногах и спать вполглаза – я же не мальчик. Да и компания у нас тогда была дружная. Пошел бы я в одиночку – неустанно следил бы, чтобы свои же товарищи не обворовали.
– Нашел бы какое-то мирное дело тогда.
– Какое? Я только и умел мечом махать.
– Ну вот в Фальции же научился некромантии. Значит, мог чему-то научиться и в Катароне. Как там живется, в Фальции-то, Рихард?
Честно говоря, я был в ужасе, когда поближе познакомился с обычаями Фальции. В Катароне, конечно, всякие слухи ходили, но увиденное поразило меня до глубины души. Я понимал, что там часто проводят жестокие ритуалы и совершают человеческие жертвоприношения во славу Тьмы. Я был к этому готов. Но не ожидал, что местные жители считают такую жизнь нормальной. Если Рыцари Смерти приходили забрать у матери ее ребенка – она спокойно отдавала его. Даже не спрашивая, зачем, а ведь в большинстве случаев малыш не доживал до следующего дня, и каждый фалиец это знал. Никаких протестов, никакого сопротивления, ничего! Рабская покорность, безропотное подчинение словно были в крови у каждого жителя Фальции. По велению Хранителя Полуночи на заклание могли отправить целую семью, деревню, город – и никто бы из обреченных и слова не сказал!
Но даже в таких условиях, бывало, рождались дети с сильной волей, не желавшие терпеть подобные зверства. Если их не удавалось перевоспитать, их сдавали в Темную Цитадель сами добропорядочные родители. А там уже упрямцев превращали в Рыцарей Смерти – и несгибаемая воля начинала служить законам, с которыми так отчаянно боролась. Особенного статуса удостаивались и дети с магическим даром. Вырванные из кошмара рабского существования, они быстро привыкали к своей уникальности и начинали презирать простых людей. Хотя суть от этого не менялась, волшебники все равно оставались рабами Хранителя Полуночи. Просто, в отличие от остальных фалийцев, маги Темной Цитадели ни в чем не знали недостатка. И не Хранитель Полуночи виной сложившемуся в Фальции укладу жизни. Некроманты, демонологи и прочие маги, практикующие темные искусства, всегда были в почете у фалийцев, еще задолго до прихода настоящей Тьмы. И я не сочувствую этим
