единый организм Куба перерабатывал свои заболевшие или отмершие клетки, тут же их возобновляя. Появлялся новый техно с новым именем, имеющий базовые знания, и ступал на долгую тропу к Цели.
Но Кэр думал не об этом. Вглядываясь в зыбкий покой Границы или сражаясь со специально разработанными машинами для убийств, чем-то похожими на него, он видел лицо Куба, бесстрастно наблюдающее за жалкими потугами его разгадать. Может, техно были изначально созданы с неким изъяном, не подпускающим их к закрытой для них информации? Это объяснило бы все, кроме одного: почему не Куб, якобы метафизичный, не терпящий дерзости по отношению к себе, а Исполнители прервали тот самый запретный спор?
***
Везение это было или закономерная предопределенность, но Кэр снял зеленую накидку Стража как раз в День живого тумана. Дежурить на Гранях во время этого события означало быть обреченным на смертъ, поэтому Хозяева Углов оставляли там лишь по десять процентов от обычной численности, на случай подлой атаки варваров.
О том моменте, когда все произойдет, стало известно, как и всегда, только накануне вечером. Генератор случайностей автоматически выбрал «счастливчиков», которым суждено стать смертниками в этот день.
Как только произошла смена караула, в голове каждого техно раздался голос Грифа. Это было известное всем благо – нейрооповещение:
– Внимание. День живого тумана настал. Стражам продолжать защиту Куба. – эти слова предназначались только тем из воинов, кого выбрал генератор случайностей. – Остальным техно немедленно приступитъ к мерам защиты. Повторяю: немедленно приступить к защитным мероприятиям!
Кэр уже и сам видел, что началось. Глупое, с несвойственным холодным обитателям Куба суеверием и сантиментами название – День живого тумана – тем не менее, полностью себя оправдывало.
Окружающая все и вся тишина едва слышно, но явственно зажужжала, как древний электроэнергетический трансформатор, словно давая понять – берегись. Черная оболочка Куба «поплыла», выпуская вездесущий туман, также как и каждое утро. На первый взгляд, ничего необычного. Но с этого места начинались кардинальные изменения.
Кэр заторопился. Из переднего отделения его механического туловища выдвинулась капсула, размером с небольшую гайку. Воин запрокинул голову и отправил её в рот, вспомнив и про атавистический глотательный рефлекс. Сразу же вокруг его головы образовался полупрозрачный защитный купол. Впрочем, серебристый блеск защиты выдавал в ней функции экрана.
Тем временем туман, каждое утро рассеивавшийся в окружающем пространстве, вел себя по-иному. Он сгущался, обретая почти что осязаемую форму, и полз, словно змей, по металлу.
На экранировании головы мероприятия по защите не заканчивались. Кэр как стоял, так и рухнул пластом, прямо сквозь матовое шевелящееся
