замкнутых, эзотерических групп населения, внутри которых могут созревать самые различные намерения и практические планы, от создания сектантского эзотеризма и духовной самоизоляции до уголовной и террористической активности.
Самоизоляция является почвой для круговой поруки, а значит, и для осуществления незаконной деятельности в самых различных формах – от применения механизмов насилия до наркоторговли в массовых масштабах. Параллельно с этими процессами наблюдаются стихийные процессы языковых смешений, которые также дают неоднозначные результаты. Особенно наглядно эта неоднозначность наблюдается в космополитических мегаполисах, таких как Нью-Йорк, Лондон, Париж. Эти проблемы возникают и в Москве. Мы теперь становимся «как все».
В Нью-Йорке, например, можно встретиться с обычным явлением, когда человек, изучивший классический английский язык – English-English, не сможет понять завсегдатая Таймссквера, изъясняющегося на местном сленге, с его специфическим произношением и употреблением слов.
Возникает и другой вопрос: что следует ожидать от смешения языков? Рождение универсального или нового локального языка? Известен феномен креолизации, т.е. рождения нового языка, происходящего из смешения европейских языков с местными языками Южной и Северной Африки. Сегодня термин «креолизация» даже входит в авторитетные словари. Так, в «The Concise Oxford Dictionary» «Creole» трактуется либо как личность, являющаяся результатом смешения выходцев из Европы с представителями черного населения, либо как основной язык, возникший из контакта европейских языков, особенно английского, французского или португальского, с другими, особенно африканскими языками. Креолизация (creolization) и понимается как формирование такого языка2.
Процессы смешения языков, приводящие к формированию нового языка, происходили и на территории России. Характерно в этом отношении возникновение на Украине суржика, простонародного языка, ставшего следствием долговременного контакта украинско-русского двуязычия, – явления проникшего во все сферы общественной жизни, в том числе и в художественную литературу3.
Все это – реальные языковые процессы в условиях их свободной эволюции.
Вместе с тем становится все более актуальным вопрос: нужна ли в условиях демократии государственная языковая политика? Ответ на этот вопрос во многом зависит от конечных результатов стихийного языкового взаимодействия.
Общество встречается с фактом все более широких масштабов процессов, затрагивающих не только сферу межэтнических отношений, но и молодежную культуру, различные профессиональные и социальные группы населения. Что будет происходить с культурой общества, если эти специфические языки станут доминировать в общественном сознании и формах межличностной коммуникации?
Так, например, можно ли на продуктах языковой креолизации или суржика излагать истины современного
См.: The concise Oxford dictionary. – 9th ed. – Oxford, 1995. – P. 317.
См.: Культурология: Дайджест. – М., 2012. – № 4 (63). – С. 268–269.
