меткими выстрелами. Теперь это было добычей хищных зверей, обитающих в лесу.
Вскоре подмосковные леса закончились, и в окна кибитки рвался морозный февральский ветер, началась лесостепь, где ему было разгуляться. Лес теперь встречался в виде «островков» посреди степей и тракт заметало сугробами так, что приходилось часто «влезать в них по самое брюхо лошадей». Ямщики погоняли животных плетью, матерясь на чём свет стоит, а бедные лошади выбивались из сил, чтобы выбраться из высоких сугробов. В степи появились стаи изголодавшихся за зиму волков. Днём хищники не осмеливались близко подходить к «кортежу» посольства, сопровождая его на расстоянии, но как только начинало темнеть, их вой уже слышался совсем рядом, отчего испуганные лошади панически ржали и не слушались поводьев.
Стрельцы открывали пальбу из пищалей по волкам, в надежде разогнать стаю, но не успевали вновь зарядить стволы порохом и пулями, как те появлялись вновь. Преследуя кибитки в обход, звери выскакивали наперерез коням, чем останавливали движение. Нужно было стрелять наверняка, чтобы запах крови убитых собратьев смог испугать стаю. Новосильцев был недоволен пищальниками за их неумелую стрельбу по волкам и обещал пожаловаться государю на плохую подготовку оных.
– Порох, да свинец казённый зря переводите, – выговаривал он сотнику, которому сам воевода стрелецкий приказал сопровождать посольство.
– Ваше сиятельство, – оправдывался сотник, – мы могём и поближе волка подпустить, чтобы уж без промаха стрельнуть в него, но это опасно!
– Отчего опасно-то? – вопрошал Новосильцев.
– Ежели пойдёт волк стаей лошадей брать, Ваше сиятельство, – объяснял сотник, – то стремительно дюже! Глазом не успеешь моргнуть, как вскочат на спину, вцепятся зубами в гриву и стрелять тогда уж поздно будет….
– И что же, голубчик, больше никак нельзя волка отогнать? – не унимался Новосильцев.
– Могём и по-другому, Ваше сиятельство! – рапортовал сотник, – но для этого нужно остановиться на полчаса, а может и боле! Пищальники окружат цепью кибитки и, подпустив волка ближе разом стрельнут!
– Да уж смогите, ради Бога, – язвительно отвечал Новосильцев, – иначе с такой скоростью продвижения мы и к осени не прибудем к Дону!
Сотник остановил движение и поручил самому меткому пищальнику первым выстрелом уложить насмерть вожака. Всех стрельцов рассчитал перекличкой на «первый-второй» и приказал окружить кибитки равномерной цепью. Затем подпустили волков ближе и «первые» номера стреляли наверняка в атакующих хищников. Стая вследствие дружного залпа пустилась наутёк, а им вдогонку стреляли «вторые» номера. Это вызывало панический страх стаи, почуявшей запах волчьей крови. Временно стая была неуправляемой, и это надолго лишало её возможности организовать нападение. Чтобы заменить убитого вожака нужно было время, пока кто-то из особей не утвердится в междоусобных поединках.
