отъездом на Сахалин Бегичев забежал в разведотдел. Следом за ним вошел высокий немолодой майор. Остановившись у рельефной карты Дальнего Востока, занимавшей всю стену, он, ни к кому специально не обращаясь, тихо сказал:
– Есть любопытное сообщение…
– Не император ли Хирохито преставился? – шутливо спросил подполковник, только что с интересом расспрашивавший Бегичева о последних боях в Берлине.
Майор пропустил реплику мимо ушей.
– Двадцать седьмого июня американская эскадра в составе двух старых знакомцев – крейсеров «Ричмонд», «Конкорд» и нескольких эсминцев вошла в Охотское море.
– Ну и что? – возразил подполковник. – Возле Парамушира находятся японские военные суда. Наши союзники направляются именно туда. Это же ясно как божий день!
– Не совсем, – сухо поправил майор. – Основная часть эскадры пошла действительно вдоль Курильской гряды, а вот эсминец «Джервик» направился почему-то к восточным берегам Сахалина. Военно-морских сил у Японии здесь не было и нет. Это известно как нам, так и американцам. – Он помолчал, обвел присутствующих строгим взглядом и, сняв очки, спросил: – Что же нужно «Джервику» в этой части Охотского моря?
Вопрос повис в тишине.
Сейчас, глядя на далекую полоску воды, Бегичев вновь испытал тревогу. А вдруг этот «Джервик» на самом деле болтается где-то здесь, близко?
Нортон Колклаф быстро, по привычке, усвоенной еще в Аннаполисе[2], шел вдоль причальной стенки. Тонкие губы коммодора[3] кривила усмешка. Широко посаженные глаза недобро щурились. Встречающиеся с ним офицеры торопились как можно тщательнее отдать честь; матросы же, издали завидев Колклафа, разбегались кто куда. В закрытом гарнизоне, каким была база «Симс», вести распространяются мгновенно, и все уже знали, что коммодор с утра не в духе. Под горячую руку он мог взгреть за малейшую оплошность, даже за косой взгляд. Побывав сейчас в учебном корпусе, командир базы учинил там жестокий разнос.
Колклаф возвращался в штаб, как обычно, пешком. Джип в почтительном отдалении катил следом. Движение, считал коммодор, сохраняет фигуру и поддерживает здоровье. Этим в его возрасте пренебрегать не следует. Кроме того, Колклаф любил обозревать свое хозяйство лично. Доклады подчиненных субъективны. Чтобы произвести хорошее впечатление, иные любят выдать желаемое за истинное положение вещей, приумножив тем самым свои заслуги. К сожалению, таких на флоте становится все больше.
Впрочем, сегодня Колклаф предпочел бы ехать в машине. Раскаленное солнце, черт бы его побрал, вот уже месяц висело над островом. Ни дождя, ни ветерка. Гюйсы на кораблях болтаются как тряпки. Духотища, москиты… Плавится не только асфальт на пирсе, но и мозги, что гораздо хуже. Даже офицеры перестают понимать элементарные вещи.
Какой болван новый начальник учебного центра! Кто только присвоил ему звание
Аннаполис – город, где расположено привилегированное военно-морское училище, готовящее элиту для ВМФ США.
Коммодор – воинское звание, соответствующее званию бригадного генерала; присваивается лишь в военное время.
