Король видел, что народ его не любит. Никто не приветствовал Короля во время его выездов, как это принято везде и всюду, радостными криками. Куда там, похоже было, что даже проходить мимо королевского дворца никому не хотелось, все норовили обогнуть стороной дворцовую площадь и стены. Придворные, служившие во дворце, то и дело бросали хозяйство и покидали своего монарха, так что постоянно приходилось подыскивать им замену. И ладно бы бежали слуги, пугаясь обычной грязной работы, если конечно она во дворце грязнее, чем где бы то ни было – так нет, даже министры не задерживались на своих постах дольше нескольких дней.
– В чём же дело? – спросил себя Король, озадаченный и печальный, когда за двадцать пятым по счёту Премьер-министром гулко захлопнулась дверь. – Что происходит? Почему все мои подданные бегут от меня, словно от чумы или кровожадного зверя? Разве я грубо обхожусь с ними? Разве недоплачиваю жалованье?
Нет, дело было в чем-то другом. Уж в невоспитанности Короля никак нельзя было упрекнуть, напротив, он отличался изысканной вежливостью и прекрасными манерами. Даже при встрече с любой кухаркой он считал должным в знак приветствия приподнять шляпу, точнее сказать, корону. А жалованье прислуге и сановникам всегда доставлялось в срок прямо из государственной казны, в тугих сафьяновых мешочках с вышитым королевским гербом. И не было ещё случая, чтобы кому-то досталось меньше чем положено.
Мрачно ходил Король взад-вперёд по тронному залу, мучительно искал и не мог найти ответа на злополучную загадку. Ничто не прерывало его тягостных дум. Во дворце было на редкость тихо, казалось, все обитатели покинули его, словно тонущий корабль. Лишь откуда-то издалека доносилось мерное постукивание. Это в королевской опочивальне старик Часовщик перебирал по деталям механизм древнего хронометра, подкручивал и смазывал колёсики и шестерёнки. Но вот и эти звуки прекратились, вместо них послышались шаги, и на пороге тронного зала возникла согбенная фигурка.
– Не ладится хронометр, друг Часовщик? – спросил Король, подняв голову.
– Я ухожу, Ваше Величество, – ответил старик, чуть-чуть попятившись от пристального королевского взгляда. – Я не могу больше с вами оставаться. Ухожу, – повторил он.
– Но как же так?! – вскричал Король вне себя от гнева и обиды. – Ведь ты проработал здесь столько лет, еще со времен моего отца… А в моё правление? Другие уходили, да, но ты всегда оставался при мне! Ты ведь, помнится, любил иногда пошутить со мной, когда я еще был мальчишкой-принцем. Я всегда считал тебя не просто слугой, мне казалось, что ты был мне другом… За что же теперь ты бросаешь меня? Что я сделал тебе дурного? Ответь мне! – в голосе Короля прогремела властность, ушедшая было за последние годы. Пугающее эхо раздалось среди пустынных дворцовых покоев, и отзвук его потонул в лабиринте коридоров. – Отвечай же! Я приказываю!!
– Мне тяжело уходить, – медленно сказал Часовщик; казалось, что ему нелегко было подбирать нужные слова. – Но я должен, не могу не уйти… Непременно… Не корите себя, Ваше Величество. Вашей вины тут нет…
– Так от чего же ты бежишь тогда, неразумный человек?
– Не в моем праве открыть Вам истину… Да она мне, пожалуй, и не известна до конца. Но по старой дружбе не буду скрывать от вас очевидного. Ваши глаза! Мой Король, они не такие как у нас, не такие как у всего вашего народа…
– Чем тебе не нравятся мои глаза?! – в изумлении воскликнул Король.
– Кто знает, может быть, они и сами многого не видят. Или видят, но иначе. Не берусь дать на это ответ, достаточно того, что глядеть вам в глаза невозможно. Ваша щедрость и справедливость безмерны, но всё равно, у людей не хватает сил долго жить в таком страхе.
– Каком страхе? О чём ты говоришь? Я не понимаю… – Король резко поднялся с трона, шагнул к огромному зеркалу, висевшему слева от трона, уставился в него и принялся в упор разглядывать свои глаза. Но ничего особенного не заметил – глаза как глаза.
– Я так и предполагал, – грустно кивнул Часовщик. – Вы видите иначе, не так как я, как все мы. А может быть, для ваших глаз требуется совсем другое зеркало? Говорят, существует чудесное Зеркало гномов. Только оно отражает настоящую правду. Но, видит бог, никто не скажет, стоит ли знать и видеть эту правду. А уж тем более Вам… – и с этими словами старый Часовщик вышел из зала, и вскоре во дворце остался лишь один Король.
В тоске он снова уселся на трон и долго-долго думал над странными и таинственными словами Часовщика. В правдивости его слов он не сомневался. Не занимал Короля и, казалось бы, естественный вопрос: всегда ли глаза его внушали людям страх, или он принял этот дар злой судьбы только вместе с троном. По крайней мере, такой вывод прояснял некоторые странности его венценосных предков. А историю своего рода Король знал блестяще.
Основателя их династии народ прозвал Король-Буря. Он и дня не просидел в собственном замке, провел всю жизнь в военных походах, неделями не снимая доспехов, и очень редко поднимал забрало боевого
