зать, что не хочу быть с ним, как смотреть ему в глаза? Как…
Я вздохнула, открыла дверь, можно сказать, сделала решительный шаг навстречу новому. Но на самом деле, как неуклюжий медведь выползла из машины и замерла в неуверенной позе. Домой, правда, было страшно идти.
В квартире стояла тишина. Странно, вроде Вася не на сутках. Я бросила сумку, сняла обувь и прошла на кухню. Он сидел на подоконнике, было не темно, но как-то сумрачно. Солнце спряталось за облаками. Картина была жутковатой, потому что я не видела ни разу, чтоб Васька вот так сидел. Не играл, не смотрел фильм, не ел, а тупо сидел.
– Вась? – позвала я его.
– Кто он? – спросил он меня.
– Чего? – опешила я.
– Кто тот парень, с которым тебя видели в гостинице?
В этот момент я выдохнула. Боже, спасибо тебе, меня тупо спалили и не нужно начинать эту беседу. Как бы я ее начала? Да струсила бы, и не смогла признаться. А так…
Я села на табурет. Посмотрела на его силуэт на фоне вечернего неба.
– Мы работаем вместе. Он женат. И у него есть ребенок.
Вася молчал.
– Я прошу у тебя прощения, – сказала я, мой голос дрожал, – за то, что предала тебя…
– Давно ты с ним?
– Если тебя интересует, давно ли мы спим – нет. Сегодня первый раз. Но если ты хочешь знать, как давно он мне нравится…давно, с тех пор, как увидела его там, на учебе.
– Почему мне ничего не сказала? Сразу? – я услышала стальные нотки гнева в его голосе.
– Не знаю…Нужно было…Думала, что отношений как таковых нет, и они невозможны, а значит все пройдет…
– Не прошло? – уточнил он.
Я отрицательно покачала головой и промолчала. Что тут добавить? Оправдываться глупо.
– Что будем делать? – спросил он.
– В смысле? – удивилась я.
– Он что, обещал уйти от жены? – с насмешкой в голосе уточнил он, – дальше-то что?
– Нет, ничего не обещал, – ответила я твердо.
– Но веришь, что он ее оставит? – также с издевкой спросил Вася. Таким я его не знала, но я его и не предавала раньше.
– Нет. Не верю. Хотелось бы, но головой понимаю, что вряд ли он оставит ее. Даже не столько ее, сколько ребенка, – ответила я, и в этот момент поняла, что это на самом деле так. Я действительно так думаю. На душе, будто камень повис. Но и жить с нелюбимым человеком тоже бред.
– И что будем делать? – снова спросил он.
– Что значит, что будем делать? – не понимала я.
– Как будем спасать наши отношения? Если я тебя прощу…
Он что-то говорил, а я не слышала. В этот момент я поняла одно, нельзя так, никогда нельзя так себя унижать. Я его предала, и даже если больно и хочется умереть, нужно встать, высоко поднять голову и достойной уйти. Все эти попытки помириться и речи я готов тебя простить, только унижают его, разве он этого не видит?! Помимо понимания, что я этого человека не люблю и не хочу, пришло разочарование, как в личности.
– …я постараюсь…, – продолжал тихо говорить он.
– Вась! Нет! – сказала я, повысив тон, – Мы не будем ничего спасать. Я не хочу этого. Прости. Мне правда жаль, что я так подло поступила. И нужно было сразу все тебе рассказать. Но я не хочу спасать наши отношения… Вась…я не люблю тебя…
Он резко повернул ко мне голову. Его глаза были темными от гнева, такого Васю я не знала.
– А если я люблю?! И если я не хочу тебя отпускать?!
Боже, как же мне его жалко. Это единственное, о чем я могла думать. А еще о том, что раз я так поступила с человеком, то это же может случиться и со мной. Вселенная любит бросаться в нас гадким, если мы сами ранее тоже проделали с другими людьми.
– Вась…хватит…
Я не знала, что еще сказать. Вышла из кухни, разделась и пошла в душ. Хотелось сесть под горячую воду и ни о чем не думать. Хотя нет. Хотелось думать только об одном. О нем.
Эйфория от того, что мы встретились, и все случилось, постепенно проходила. Он далеко. Он женат. У него есть сын. Я даже полноценной любовницей не смогу стать из-за расстояния между нашими городами. При этом жутко давило чувство вины перед Васей.
Мне нужна была Оксанотерапия. Я намотала полотенце на голову, надела домашние шорты с майкой и настороженно выглянула из ванной. В квартире было тихо. После того, как мною была обследована кухня, комната и туалет, я поняла, что Вася ушел. Я села на стул у компа, где он торчал вечерами. Было так больно в груди. И вместе с тем, я чувствовала облегчение. Никогда себя
