-то надеть!
Обычно связь между Нижним Новгородом и Голливудом отличная, но на этот раз я едва понимала, что мама говорит. Впрочем, набор вопросов у неё стандартный: «Как здоровье?», «Что ты кушаешь?» и «А мы с отцом поругались, представляешь?»
Я ответила, что положено, и перешла к основной части:
– Мам, а у меня новый парень. Вернее, дяденька.
Мама была в шоке.
– Откуда?
– Он адвокат…
– Твой? Ты ещё что-то натворила? Ох, лучше бы в тебя судья влюбился – оно б надёжнее было.
Мама всегда боится, что я влипну в какую-нибудь историю. Это ещё с детства пошло. Помню, она привела меня, шестилетнюю, в парикмахерскую.
– Какую мы хотим причёску? – спросила тётя с ножницами.
Я достала юбилейный рубль с изображением Ленина.
– Как у него!
Парикмахерше сделалось дурно.
Я была непростым ребёнком. Кто после ссоры с бабушкой поехал в морг и попросил сторожа позвонить ей и сказать, где я нахожусь?
Кто доводил Татьяну Юрьевну – прекрасную женщину и педагога? Она утверждала, что я пишу как курица лапой.
– Неправда ваша! – спорила я. – Хотите, докажу?
И доставала из портфеля жёлтую курячью ногу.
Маме было сложно поверить в то, что нормальный принц способен влюбиться в перезревшую красотку, к тому же с тремя с половиной разводами за плечами.
– Неужели его не смущает твоё прошлое? – спросила она.
– Подумаешь! У меня было всего четыре ошибки молодости, а у некоторых – по восемь-девять.
– И он ходит к тебе на свидания?
– Почти каждый день.
– Странный какой… У него ж, небось, работа, дела… Ты сама-то его любишь?
– Ага.
– За что?
– За фантазию.
Это правда. Пол думает о людях лучше, чем они того заслуживают. Он работает в фирме, специализирующейся на голливудских звёздах. Звёзды, как известно, состоят из газа, причём не всегда приятного, а Пол этого не замечает: у него все хорошие.
– Он полюбил меня за болтливость, – похвасталась я. – Говорит, что меня очень интересно слушать.
– Доча! Так он не адвокат! – испугалась мама. – Он следователь! Его специально к тебе подослали, чтобы ты ему про своих сокамерниц рассказывала! А я-то думаю: кто это тебе из тюрьмы разрешил звонить? Что он тебе пообещал? Условно-досрочное?
Я медленно положила трубку. Это была не моя мама.
А моя мама выслушала новость спокойно.
– Запомни одно, – сказала она, – большинству людей нужна не сама любовь, а символы любви: кому норковая шуба, кому секс по субботам. Так вот: не следуйте за большинством, и всё у вас будет нормально.
2. Недалёкая звезда
Меня зовут Мардж Тенш. Мне сорок один год – время собирать камни и складывать их за пазуху.
Я оглядываюсь назад: эмиграция в Америку, своё литературное агентство, мопс Ронский-Понский – нечто среднее между домашним любимцем и домашним паразитом.
Полжизни проведено замужем – что ни супруг, то личность: Трус, Балбес, Бывалый и д’Артаньян.
Первый, Димочка Кегельбан, всё страдал от несправедливости: с какой стати он должен кормить и оберегать жену? Он что, рыжий, что ли? Став голубым, Дима навсегда избавился от этой проблемы.
Второй муж, Лука, был военным фотокорреспондентом. Ему жизнь была не мила, если он чего-нибудь не штурмовал, – за это я его разлюбила. Луку грохнули в Багдаде, при исполнении служебных обязанностей. Так из бывшей жены я стала бывшей вдовой.
Третий муж, Макс, оказался нефтяным вице-королём. Сначала нам было весело, а потом мы друг другу надоели.
Четвёртого, Зэка, привёл режиссёр Кевин – моя большая внебрачная любовь. Он утверждал, что Зэк – будущий секс-символ Голливуда, и потому его надо хватать, пока дают. Мы с мальчиком поженились, и в результате ему досталась грин-карта, мне – двадцатилетний супруг, а Кевину досталось по рогам.
Зэк учил меня жизни, я помогала ему материально – у нас была почти любовь. Но тут появился Пол, и теперь мы каждый день изменяем моему мужу. Впрочем, Зэку наплевать – он давно сбежал от меня. Говорят, у него всё хорошо: он без пяти минут звезда…
– Точно. Самая недалёкая из них, – ёрничает Пол.
Зэк – единственный человек, которого он
