оздано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Арсений налил воду в чайник, ложкой отмерил зерна и включил кофемолку. Каждый раз, когда жужжал моторчик, Арсений думал о том, почему народ этого небольшого балтийского городка так равнодушен к созревшим в тропиках кофейным зернам. Ленивые и торопливые, они предпочитают быстрорастворимый порошок с едва уловимым пряным запахом. Вот почему он вчера, несмотря на моросящий холодный дождь отправился в Санкт-Петербург и там, на Невском, в магазине, с малых лет ему знакомом, его одарили плотным пакетом ароматнейшего кофе.
Священный ритуал никогда не нарушался. Смолотые в пудру зерна высыпались в заранее подогретый фарфоровый кофейник, заливались клокочущим кипятком. На журнальном столике, покрытом кружевной салфеткой, уже приготовлены чашечка с блюдечком, оставшиеся от старинного фамильного сервиза. Арсений сел в мягкое кресло, откинулся на спинку и помедлил минуту, вдыхая волшебный аромат. Чашечка пряного, с тугой зеленоватой пленкой напитка, вызывала в нем легкое душевное волнение: она уносила его в детство. В то безмятежное и счастливое время, когда были живы его всесильные ангелы-хранители мама и бабушка. Он вспоминал забавные случаи, мамины рассказы о его рождении и раннем детстве, бабушкины толи были, толи легенды об их старинном знатном роде.
Теперь Арсений Потапов, давно миновав Христов возраст, был человеком одиноким, кем-то вроде философа-отшельника. Ему нравилось жить одному, а присутствие других людей рядом его утомляло и чем дольше они находились возле него, тем сильнее становилось желание либо избавиться от них, либо самому скорее их покинуть. Терпеть не мог, когда кто-то ночевал в его доме. У него была интересная особенность: любил старую мебель, посуду, допотопную люстру, изящные резные полочки, уставленные забавными фигурками. Он воспринимал их живыми существами со свойственными им характерами, причудами и даже тайнами.
Своего отца Арсений знал, но по малолетству не помнил. На его расспросы мать, хоть и коротко, но хорошо говорила о талантливом театральном художнике Георгии Потапове. Их молодая семья, увлеченная литературой, драматургией, живописью на зависть многим была очень счастливой. Да еще родился сын, которого назвали прекрасным именем Арсений, что по-гречески значит мужественный, возвышенный. Потом мать прерывала свой рассказ, вздыхала, грустно и тихо сетовала на развал страны, безработицу, отнявшую у людей искусства смысл жизни. Георгий Потапов стал искать его в вине. Арсений видел отца в сознательном возрасте только один раз. В гробу.
Его мать была личностью необыкновенно привлекательной. Он осознавал это не как сын, а так считали все, кто ее знал. Для многих она воплощала идеал женщины: красива, стройна, спокойного, но твердого характера, известный литературовед, энциклопедически образованна. Арсению она уделяла много внимания: вникала во все его мальчишеские проблемы, обсуждая их, учила находить правильные решения. Понимая, что в натуре сына прорастает гуманитарий, не упрекала его за тройки по физике/химии, а старалась больше и увлекательнее рассказывать о русских классиках, произведения которых признавала настоящей литературой.
Однажды, когда они гуляли по осеннему парку и вели беседу о том, чему человек должен посвятить свою жизнь, что буде значить для его личности этот выбор, мама вдруг заговорила таким проникновенным тоном, будто оставляла сыну родительский наказ. «Самая лучшая профессия – это писатель. Он ни от кого не зависим. Создавая произведения, он живет в мире своих героев, радуясь и страдая вместе с каждым образом, рождается и умирает с ним. Но какими бы ни были события повести или романа они должны помогать писателю, а потом и читателю становиться прекраснее душой, отважнее характером, закалённее волей. Труд этот тяжел, но благороден.»
Материнское откровение легло на сердце сына, как молитва.
_____________________________________________________________________________________
Закончив школу, Арсений поступил на филологический факультет Ленинградского университета. Сразу стал публиковаться в студенческой многотиражке, но его заметки были лишь грамотной информацией. После второго курса студента призвали на срочную службу. В воинской части его писательская карьера большой рывок – он стал главным редактором армейского листка «Служу родине», который печатался в полковой типографии. Арсению нравилась и оперативность работы, и вёрстка газетной полосы, и стрёкот линотипа, и волнующий запах свежеотпечатанного листа. В его душе начинало проклёвываться чувство авторства судьбоносного романа, которым будет зачитываться страна, а может быть и весь мир. Он, конечно, понимал, что слава не падает с неба. Твердя мамино заклинание о труде, завел толстую тетрадь-дневник, записную книжку. Однако время летело с такой быстротой, происходившие события казались мелкими, судьбы людей, с которыми общался, рядовыми… В его творческой копилке слабо позванивали ценные монеты. Арсений сокрушался невезением. Утешала молодость, обещавшая одарить сюжетами в ранней зрелости.
Конец ознакомительного фрагмента.
