ие
Эдинбург, июль 1872 года
– Детективы! Вот была бы для нас отличная работа, – неожиданно заявил Эдвард Гамильтон.
Арти Конан Дойл вскинул на товарища удивлённые глаза, отрываясь от учебника по латыни.
– Свин, с чего это тебе приходят такие мысли?
– Просто думаю о будущем, – отозвался тот. – Я последнее время много об этом думаю. Мама говорит, что теперь, когда мне тринадцать, я вот-вот превращусь из мальчика в мужчину. А значит, мне надо обдумать свою будущую карьеру.
Друзья сидели в доме Дойлов на Сайенс-Хилл-плейс, на полу в спальне Арти, где царил ужасный беспорядок, и занимались латынью. Арти держал на коленке тетрадку, куда ребята записывали черновой перевод заданного текста. На полу между ними лежал огромный латинский словарь.
– Ты серьёзно думаешь, что стать полицейскими – это хорошая идея? – рассеянно спросил Арти, водя пальцем по строке.
– Да нет, не полицейскими, а независимыми консультантами, – объяснил Свин. – С собственным агентством и всё такое.
– Тогда проконсультируй меня прямо сейчас, – предложил Арти. – Посмотри в словаре слово ferentes.
Свин с мрачным видом открыл словарь и зашелестел страницами, но не перестал гнуть свою линию.
– Что я хочу сказать, Арти: нам бы уже пора планировать своё будущее. – Его карие глаза заблестели. – Я всё время вспоминаю то наше дело с Клубом Гробокопателей.
Несколько месяцев назад ребятам удалось разгадать загадку таинственного клуба негодяев, занимавшихся, в числе прочего, разграблением могил. Эта история, к счастью, закончилась для мальчишек хорошо, хотя в ней и было несколько по-настоящему опасных моментов.
Но за последующие месяцы их жизнь снова вернулась в привычное русло. И сейчас, с трудом продираясь сквозь латинский текст о героях Троянской войны, Арти невольно скучал по каким-нибудь новым приключениям, загадкам и тайнам. Однако он прекрасно осознавал, что сейчас, когда его старшая сестра Аннетта снова вернулась в свой французский пансион, именно на нём, Арти, лежит ответственность за благосостояние семьи, значительно подорванное частыми приступами болезни отца. А пустыми мечтами семью не поддержишь.
– Мы случайно ввязались в ту историю, – резко ответил он товарищу. – Какое она имеет отношение к нашему будущему?
– Ну, – протянул Свин, – ведь нам же удалось раскрыть тайну, верно? Ты не думаешь, что мы могли бы заниматься чем-то подобным за деньги? Раскрывать тайны и преступления.
Арти только фыркнул.
– И кто, по-твоему, стал бы нам за это платить? Люди обычно сами разбираются со своими тайнами, а в крайнем случае идут в полицию.
– У людей не всегда хватает мозгов, чтобы самим раскрывать тайны, – настаивал Свин. – А что до полиции – ты же сам помнишь, в том деле полицейские показали себя не очень-то умными. А кроме того, у человека может быть тайна такого деликатного характера, что он попросту не пойдёт с этим в полицию. Здесь-то на помощь и приходим мы – Гамильтон и Дойл, детективы-консультанты.
– Гамильтон и Дойл?
– Ну ладно, Дойл и Гамильтон, если ты настаиваешь.
– Насколько помню, я чуть ли не силком затянул тебя в то дело с гробокопателями, – напомнил Арти своему товарищу. – Ты упирался изо всех сил, лишь бы не таскаться со мной вместе по кладбищам.
– Ну, в будущем мы могли бы взять за правило, что не берёмся за дела, связанные с покойниками, – очень серьёзно предложил Свин. – Нужно быть разборчивыми. Всё равно останется полно работы, связанной с ограблениями, шантажом и всем таким прочим…
На миг Арти охватил восторг при мысли о подобной карьере. Но нет, нужно быть реалистом. У него, в конце концов, обязательства перед семьёй.
Он резко покачал головой.
– Свин, пойми, никто не доверит серьёзных дел парочке любителей-непрофессионалов.
– В Америке такое сплошь и рядом происходит, – возразил Свин. – Я читал, например, про одного тамошнего парня по имени Алан Пинкертон. Он открыл своё детективное агентство, а он, между прочим, шотландец, как и мы!
– Америка – другое дело, – вздохнул Арти. – Там так много бандитов и преступников, что американцы готовы воспользоваться против них чьей угодно помощью. А здесь на такие услуги просто нету спроса. Нет, не думаю, что из твоей идеи что-нибудь получится.
Свин бросил тоскливый взгляд в окно и вздохнул. Спокойные улицы Эдинбурга были полны народа, радующегося солнечному деньку.
– Знаешь, Арти, я не понимаю, для чего мы зубрим всю эту латынь. Зачем она нужна? Разве что если бы мы решили стать священниками. –
