вернуться к своей жизни. Искоренить Лейлу изнутри и навсегда забыть о том, что я вообще когда-либо была рабыней.
Но наручники оставляли мне мало надежды на спасение. Один их вид заставлял меня вспомнить то, как подобные одели на Мейсона и посадили в полицейскую тачку. Он был весь в чужой крови, а я и слова не могла вымолвить от страха, пока из меня вытрясывали хоть малейшую информацию о случившемся.
Эти наручники были другого характера. Они явно предназначались для…игр.
Ком в моем горле нарастал. Рядом с наручниками я обнаружила длинную и толстую атласную ленту серебристого цвета.
Моя рука наткнулась на что-то скользкое, и когда я достала это, я чуть не обомлела. Штуковина, которую я держала в руке, очень напоминала размером и формой…гигантский огурец. Черт возьми, это бутылек со смазкой. Или с маслом.
Лучше бы это было масло, хотя разницы никакой нет. Я захлопнула тумбочку, не желая заглядывать в остальные ее отделы.
Окончательно озябнув, я посмотрела на шкаф, решив заняться поиском одежды. Он был огромен, а зеркало во всю дверцу и вовсе заставляло его слиться с комнатой.
Подойдя к своему отражению, я ужаснулась. Сгибы моих локтей были покрыты синяками и одноразовыми пластырями – воспоминание-вспышка о том, что у меня взяли кровь, объяснило отметины.
На моем теле остались небольшие следы от грубых пальцев – видимо я все-таки вырывалась, когда меня несли. С ужасом подняла руки и обнаружила, что мне действительно сделали эпиляцию.
Я провела рукой по своей гладкой коже…ни единой шероховатости. Такое чувство, что меня и кремом намазали.
От этой мысли я окончательно окоченела. Кто я, черт возьми, по его мнению? Марионетка? Кукла?
Кто-то дотрагивался до меня руками, пока я была без сознания. Что если…?
Меня и девственности могли лишить. От куда эта болезненность между ног?!
И неужели я могла бы забыть о том, как со мной это сделали?
Что-то мне подсказывало, что эта мысль, от которой меня только тошнило, была ошибочной. Нервно сглатывая, я опустила руку меж своих ног и окончательно поняла, что я была абсолютно гладкой везде. Как будто там и вовсе никогда не было волос. Везде, абсолютно везде, каждый дюйм моего тела был вылизан профессионалами.
Прежде я ничего особо не чувствовала, когда дотрагивалась до себя. Только то, что могла спокойно подавить, задушить и забыть об этом. Но сейчас…от холода мои соски встали и напряглись, став чувствительными даже к воздуху. Он ласкал мое тело…
Со злостью я распахнула дверцу шкафа, оглядев содержимое.
Ничего не понимаю.
Красивая одежда, дорогие бренды. Может, я не права, и Стоунэм решил все-таки освободить меня? Иначе зачем такой уход? Это совсем не похоже на изощренную месть, которой я так ждала.
Я думала, он поместит меня в темный чулан и будет кидать мне на пол булки хлеба. А я буду подбирать их, чтобы не умереть от голода.
Все было так аккуратно
