коллекцию рисунков в рамках и подошел ближе.
– Это тоже ваши работы?
– Да, я делала рисунки для книг отца, но некоторые из них так ему понравились, что он захотел вставить их в рамки и повесить здесь. – Эви покраснела. – Он отец – имеет право. Хотя многие, конечно, скажут, что он пристрастен.
Дмитрий подошел совсем близко и стал внимательно изучать рисунки. Они были выполнены великолепно – тщательно и аккуратно. Ему тут же пришла в голову идея использовать таланты художницы на раскопках.
Они медленно обошли комнату. Дмитрий разглядывал рисунки и задавал вопросы, Эви отвечала, и каждый ее ответ был для него откровением. Пусть Эви Милхэм выглядит тихой и скромной, но под непритязательной внешностью скрываются неизведанные глубины, ждущие своего исследователя. Она хорошо знает историю, отвечая на его вопросы, демонстрирует незаурядный интеллект, умеет создавать блестящие копии средневековых гобеленов и деликатно относится к чувствам других людей. Возможно, даже слишком.
Похоже, у нее вошло в привычку играть второстепенную роль в беседе. Дмитрий заметил это еще после лекции. Она выдвинулась вперед, когда Эндрю не представил ее должным образом, но, как только осознала, что вмешалась в чужой разговор, немедленно удалилась в тень, уступая желаниям других. Сегодня Дмитрию пришлось изрядно потрудиться, чтобы вызвать ее на разговор, показать, что их беседа идет на равных. И Эви расцвела. Дмитрий не мог припомнить, когда получал такое наслаждение от разговора.
Они вышли из галереи в сад. Здесь ландшафт был более упорядоченным, чем перед домом. Возможно, все дело в том, что это место было предназначено для представления в самом выгодном свете статуй; правда, большинство из них правильнее было бы назвать обломками. Похоже, здесь вообще не было ни одной целой статуи, что только усиливало впечатление аутентичности.
– Обломки, которые мой отец собирал всю свою жизнь, – объяснила Эви с грустной улыбкой. – Здесь есть даже артефакты из Италии, которые он привез из путешествия по Европе после окончания университета двадцать восемь лет назад. – И она указала на два частично сохранившихся бюста.
Дмитрий демонстрировал внимание и заинтересованность, но его намного больше привлекало, как солнце высвечивает золотистые пряди в ее блестящих темно-каштановых волосах. С этим потрясающим зрелищем статуи не выдерживали конкуренции. У Эви Милхэм были изумительные волосы, красивые, даже будучи заплетенными в тугую косу, аккуратно свернутую на затылке. Дмитрий представил себе, как расплетает эту косу и освобожденные длинные мягкие пряди струятся по его пальцам, как китайский шелк. Интересно, а что, если освободить Эви Милхэм и в других отношениях? Какие секреты таятся под скромной внешностью? Что она откроет мужчине, который обнаружит эти секреты? Сможет ли она познать саму себя настоящую? Дмитрий ощутил мимолетную грусть. Жаль, что ему не быть этим мужчиной.
– Мисс. – Сзади подошла экономка, и Дмитрию пришлось отвлечься от своих мыслей и созерцания волос Эви. Женщина тяжело дышала.
