на одной вере долго протянуть невозможно, но она боролась. Билась до последнего, отдавая всю себя. Вкладывала знания, выращивала зёрна прозрения, скрупулёзно отсеивала Тьму.
Калантии казалось, что она смогла перетянуть Редмонда, своего дорогого друга, на правильный путь.
Но каков был этот путь на самом деле?
Открыв глаза, Калантия ощутила боль. Внутренний жар тела распространялся и искрился на кончиках пальцев. Ведьма отняла руку от земли и приблизила к лицу. Повинуясь дрогнувшей ладони, блеснуло наколдованное зеркальце.
Через него на Калантию глядели её собственные ярко-зелёные глаза с чернеющими угольками зрачков.
Она не была бессмертна. Больше нет.
Чувствовала ли Калантия себя разбитой, перешагивая порог собственного дома? Вероятно. Винила ли она Редмонда в содеянном? Вряд ли. Некоторое время потребовалось ей, чтобы здраво оценить ситуацию. Прошёл почти год, вероятно, даже больше прежде, чем она согласилась помочь ему. Посмотреть в его, подёрнутые пеленой бессмертия, глаза. Что она увидела в них? Слабость, трусость, раскаяние. Редмонд был побитым псом, жалобно скулящим в поиске приюта. Впустила бы она его при других, менее апокалиптичных обстоятельствах?
Ответа на этот вопрос Калантия не находила ещё долгое время после произошедших далее событий.
Часть первая. Восхождение наследницы
Глава первая
Свет замерцал, исчез и вспыхнул вновь.
Лекси приоткрыла глаза и зашлась в хриплом кашле, отплёвывая забившуюся дорожную пыль и собственную кровь, отдающую металлическим привкусом провала. Проведя грязной ладонью по губам, она попыталась оглядеться – ничего, один сплошной лес и ни души. Рядом валялся нескладный меч, некогда выкованный в эверской кузнице самой Лекси, и обломанный наконечник стрелы, которую та успела сломать клинком в полёте. Странно, что разбойники его не забрали. Наверное, сочли Лекси мёртвой, а меч слишком уродливым.
Что ж, сейчас это было только на руку.
Сделав несколько неуверенных попыток встать, Лекси сумела диагностировать парочку ушибов, рассечённую губу и несколько жутко болящих синяков. Кажется, и по голове ей въехали знатно. Не зря же она так ноет.
Слабо обхватив рукоять меча, Лекси убрала его в старые набедренные ножны и, сделав пару шагов, ступила на грунтовую дорогу. Оглянулась ещё раз, попыталась позвать друзей, но всё оказалось тщетным. Она была одна.
Вылазка на логово разбойников, почему-то обосновавшихся близ Эверса, изначально была обречена, но нездоровый фанатизм к оторванным конечностями и вывернутым кишкам бушевал сильнее грозы в сезон дождей. И Лекси смылась из дома к Джеймсу, где подговорила оного к откровенному самоубийству. А там и Зак с Эдом подтянулись, бубня о том, что подругу давно пора сунуть к целителю.
Вместе они терялись средь весенней зелени деревьев Забытого леса, петляя нехожеными тропками и прячась за острыми валунами. Прислушивались к отдалённой болтовне врагов и изучали их намерения.
А потом Лекси заметили, и всё пошло по наклонной. Зака и Эда быстро скрутили, Джеймс, в силу более развитой реакции и мускулатуры, немного побился, но, в итоге, тоже был повержен. А Лекси хорошенько помяли и, треснув по голове, бросили валяться у дороги, сочтя мёртвой.
Дойдя нетвёрдым шагом до развилки, Лекси остановилась и призадумалась: вправо – отчий дом, влево – дом Джеймса. Идти за помощью или искать друзей самой? Это вызвало серьёзные интеллектуальные метания, но, всё же, сославшись на своё недееспособное состояние, Лекси шагнула направо, надеясь, что её не убьют родные за сумасшедшие идеи и природный дар убеждения.
Убить – не убили, но настращали возможным итогом. Легче не стало.
Поджав колени к груди, Лекси смиренно терпела лекарские махинации своей сестры. Кассандра методично обрабатывала, как оказалось, кровоточащую рану на затылке и приговаривала о сущей безответности. Лекси молчала. Слова не дают действий, а действия в таком состоянии – итог. К тому же, помощь Кассандры в поиске друзей была неоценима. И совсем не потому что ей нравился Эдвард. Вовсе нет. Она просто была в полной мере способным солдатом ближнего боя. С прицелом ей как-то не свезло, а вот мечом она орудовала поактивнее швабры. Это заставляло восхищаться.
Лекси была младше Кассандры на три года, и очень часто ей казалось, что сестра знает немного больше, чем хотелось бы. Но этот факт не подтверждался, потому что Лекси не понимала, как его подтвердить. Слова крутились на кончике языка всякий раз, когда они оставались наедине, но так и не складывались в вопрос, растворяясь, словно призрак. Это угнетало.
Минутами позже, когда Кассандра закончила, Лекси почувствовала некое облегчение
