пятерней. Все пальцы одутловатой пятерни на лесоповале были аккуратно укорочены на одну фалангу.
– А что! Самое время вмазать фраеру по ушам, – поддержал Балыкина пахан Туз-Анатолий.
– Довольно, проехали! – Раздраженно ответил Крестелевский. – Не надо загонять парня в угол… Катерина первой спала с ним, по своей воле. Он сочтет себя несправедливо обиженным, и начнет стучать. Я не хочу драчки. Подождем, голуба. Пусть Широк первым козырнет. А тогда уж я сам разберусь. Только так!
Крестелевский резко поднялся с ковра и отправился к своему черному ЗИМ.
Чуть поодаль сквозь кусты виднелась подаренная им Катерине Волга. Ругаясь матом, Катя затаскивала в салон долговязого Ширка. Глаза Крестелевского, как намагниченные, тянулись в ту сторону.
Сердце дятлом долбил стыд. За свои пятьдесят пять лет жизни столько проигрывал и выигрывал. Но ни разу верх не брала баба. Слишком близко подпустил Катерину к сердцу. Ох, как жестоко опозорила зазноба. Как теперь рогоносцу сохранить авторитет в кругу партнеров по бизнесу?
Папирос не было ни в багажнике, ни в портфеле… А сигарет он не терпел. Крестелевский стал выбрасывать из перчаточного бардачка накопившееся там барахло. Светозащитные очки, медный кастет, складные стаканчики, обойма, пистолет…
– Марат Ерофеевич, – Тихо, как при покойнике, обратился к Вабле Рюмин. Головы присутствующих, как по команде, повернулись к менту, закадычному другу именинника. – Сходил бы ты, посмотрел, как там Валерьяныч. Катька сматываться не спешит. Не сорвался бы Костя. Еще ни один предатель не остался у него безнаказанным.
– Это у Кости – запросто. – Вздохнул Вабля. Он швырнул в огонь не обглоданную ножку индейки, вытер о крахмальную салфетку руки. Не верил он, что остановит расправу, если Крестелевский пойдет в разнос, но поднялся с ковра.
Неслышно подойдя к другу, Вабля пристально уставился на вороненый пистолет, лежавший на коленях Крестелевского…
– Отдал бы ты пушку, старина…
– Марат, дорогой мой, пошел бы ты куда подальше. Буду я руки марать о разную срань… Хочу понять за что мне отомстил Широк. Кормился с моей руки и на тебе!.. Придется устранять подлюку. А теперь уходи. Шуму сегодня не будет…
– Не заводись Константинович. Вспомни, в восемьдесят третьем году ты тоже обещал, что обойдешься без пальбы! Я не забыл, как визжала Зинка. Твое счастье, что подвернулся малокалиберный браунинг и пуля застряла в сиське этой коровы… ТТ шутить не любит, насквозь прошье. Так что, не обижайся, дорогой, пока не отдашь, – не уйду, хоть тресни.
– Сгинь! Я в норме. Сказал стрельбы не будет.
– А то я не вижу по твоей улыбочке, чем кончится наша пьянка.
– На, на возьми ствол и не томи меня…
Кастет Крестелевский сунул в карман.
Пачка Беломора нашлась в кармане чехла сиденья. Ломая спички, Крестелевский долго не
