для Центробалта: черноморские комитетчики по телеграфу запросили подтвердить правильность полномочий делегации и в первую очередь – ее председателя товарища Чугунова, угрожая в противном случае арестом делегации. Много потом Центробалту пришлось писать “дипломатических писем”, дабы оградить свою делегацию от возможности ареста на обратном пути в Балтфлот с докладом о своей работе. За “разложение” черноморцев Керенский еще пуще прежнего стал метать огненные стрелы против Балтфлота и в первую голову – против Центробалта…»
В целом обмен делегациями между братскими флотами особого удовольствия не доставил ни тем, ни другим, но определенные последствия имел. Из воспоминаний Дыбенко ясно, что «центробалтовцы» к предстоящей схватке за власть готовились основательно, без лишних сантиментов, отбросив в сторону такие понятия, как демократичность, честность и порядочность. Конечная цель, как говорится, оправдывала средства.
Следующим этапом борьбы за власть стал 1-й съезд моряков Балтийского флота. Решение о проведении общебалтийского съезда было принято 2 мая 1917 года. Это было инициативой Центробалта. В результате съезда «центробалтовцы» хотели упрочить свои позиции на флоте и стать полноценным руководящим органом флота.
Драка на съезде предстояла нешуточная. Из воспоминаний П.Е. Дыбенко: «На съезде придется выдержать неравный бой: против маленькой группы большевиков будут выступать ревельцы, представители коалиционного правительства, заместитель военного и морского министра Лебедев, делегация черноморцев во главе с лейтенантом Вербовым и лжематросом Баткиным, с ними же комиссар Керенского Онипко и враждующие соседи – Гельсингфорсский Совет. Антонов-Овсеенко подбадривает. С ним мы разработали тактику нашей группы во время съезда и мероприятия для обработки делегатов. Решено прибывающих делегатов из Ревеля разместить в общежитии вместе с кронштадтцами и поручить кронштадтцам обработку ревельцев. К выступлению Лебедева пропустить побольше матросов с “Республики” и “Петропавловска” и в нужный момент сорвать его речь. Черноморцам не давать решающего голоса».
Сам съезд начался 25 мая в Гельсингфорсе и работал две недели. Всего собралось 220 делегатов от всех военно-морских баз, корабельных соединений и береговых частей. В советское время писали, что более трети делегатов были большевиками и им сочувствующими, около четверти – эсеры, меньшевики и анархисты, а остальные – беспартийные. Однако понятие «сочувствующие» – это большая натяжка. В то время, когда даже членство в партиях матросы меняли по несколько раз в неделю, а порой и по несколько раз в день, после очередного оратора на митинге, серьезно говорить о неких сочувствующих не приходится. Думается, что большевиков на съезде было не больше чем представителей их конкурентов по политической борьбе.
Как и следовало ожидать, представители всех революционных партий развернули
