мучиться совестью, что кто-то умирает от любви к тебе?
– От любви не надо умирать. Любовь для того, чтобы созидать, а не убивать. Я же… Я попала вам всем так удачно в самый центр восторженного воображения, вот вы и… Что ж, я раскрашиваю вашу жизнь целым вихрем эмоций, – она качнула головой, усмехаясь. – Хотя бы что-то…
– Это не эмоции, Елена Николаевна. Это чувства. Есть разница, так ведь?
Она улыбнулась:
– И это полезно, пожалуй, а? Ты вот вторую книгу написал уже? Ты и без меня писать бы начал, талант не зароешь, как ни старайся. Но я вдохновляю тебя, возбуждаю твою творческую энергию. Ты вон злишься сегодня почему-то. Наверное… – она перестала усмехаться: – Послушай… Я не так больна уже, чтобы нельзя было со мной спать. Если хочешь.
Хочешь…
Теперь всё становится на свои места, я хотя бы не должен думать каждую минуту, как мне не так сильно хотеть её. Теперь я могу хотеть и удовлетворять своё желание столько, сколько захочу и она, я это чувствую, только рада этому.
Рада, что же… Игорь прекрасен во всём, что он делает. Не желать его – это, по меньшей мере, странно…
А эта квартира… она не нравится мне. И район этот в Н-ске не нравится. Я попросила его найти новую, и он предлагает сделать это вместе. Но вначале надо забрать Митю. Видеть два раза в неделю моего мальчика – это уже пытка. Он должен всё время быть со мной.
– Ты не шутил насчёт того, чтобы подарить эту квартиру моим? – спросила я.
– Я не имею привычки шутить, предлагая подарки, – сказал я. – Тебе это будет приятно?
– Приятно… приятно ты мне вон, в постели делаешь, а это для меня важно. А ты сможешь оформить так, чтобы я передала уже полностью готовые документы? Чтобы… чтобы дядя Валера не стал из ложного благородства отказываться?
Игорь засмеялся:
– Что ж… я… Я, похоже, по своим счетам плачу, а? Я ведь когда-то до трусов буквально твоего дядю Валеру раздел… Конечно, не мы, другие бы нашлись… но я виноват перед ним и изрядно. Это хорошо – долги отдавать.
Часть 21
Глава 1. Упущенная нить
Стерх молчит и держится своей линии о Лёле со стойкостью достойной лучшего применения. Ни мне, ни отцу не удалось, ни слова вытянуть из него, кроме того, что он сказал нам. По его всё более довольному виду ясно, что она и правда, с ним.
Через три недели после их возвращения с этой самой Мадейры, он заявил, что Лёля хочет забрать Митю и заботиться о нём сама, а привозить к нам он его будет, как теперь забирает пару раз в неделю.
В этот день я чуть не разбил ему лицо в очередной раз после этого заявления.
– Митю тебе ещё?! Пусть сама Лёля придёт сюда и скажет, что забирает Митю у меня!
Но Стерх спокоен, насмешлив даже:
– Не дури, Легостаев, она – мать, она нужна ему больше всех нас.
Я вцепился в него, схватив за оказавшийся удивительно мягким свитер на груди:
– Победителем считаешь
