Анатольевич, не сошёл, но я нашёл новое место, денежнее… – начал я заранее заготовленную речь, когда мы сели он за стол, а я на диван напротив, у него небольшой кабинетик.
Но Сергея Анатольевича не так-то просто обвести вокруг пальца:
– Что ерунду-то говоришь? – он просверлил меня дрелью своих серых глаз: – Что придумал? С чего ты решил уйти? На ребят обиделся? Напрасно… Противно, конечно, я понимаю, но… Разве твоя вина, что жена б…, а отец…
– Нет, – я перебил его, не желая слушать, каким словом он обзовёт моего отца, которого я, то ненавижу, умирая от желания убить его, то отчаянно люблю, достаточно, что он уже припечатал Лёлю… – не надо повторять диких сплетен, Сергей Анатольевич…
– Да ладно, весь московский научный улей гудит об этой истории… – сказал он, и тут же спохватившись, взглянул на меня: – Ты… фу, чёрт…
Он смутился немного. Но я уже не смущаюсь, что после всего этого меня смутит?
– Вот видите, – усмехнулся я, – разве могу я остаться?
– Это… – Сергей Анатольевич досадливо сморщился. – Это такая глупость, что ты уходишь, что ты из-за этого… Что из-за такого… Никогда бы не подумал…
Он пытался ещё что-то говорить, но всё это было бессмысленно, я принял решение, и изменить его невозможно, и он сам понимает это, поэтому, хотя ему оно и не нравится, он всё же не настаивал долго.
– Послушай, Алексей Кириллыч, если тебе понадобятся мои рекомендации… любые рекомендации, только позвони. И… если надумаешь вернуться, двери всегда открыты. Всегда. Ты это помни.
Я улыбнулся, вставая:
– Спасибо, Сергей Анатольевич, – сказал я.
Он встал мне навстречу и протянул руку для рукопожатия:
– У меня такого аспиранта не было никогда, я сам даже отдалённо не такой… – сказал он, удерживая мою руку в своей. – Ты… Алексей Кириллыч, карьеру не губи свою, уезжай куда-нибудь, раз уж… но… смотри, пить не возьмись… – а может, перетерпишь? Подумаешь, смеются, чёрт с ними, от зависти уцепились за эту историю, чтобы отомстить тебе, больше-то нечем тебя уязвить, бездарям. Пусть бы смеялись, забудут…
– Сергей Анатольевич, я не Пушкин, конечно, но звание рогоносца и он не вынес…
– Что бабы делают… – покачал головой мой научный руководитель.
Я не мог продолжать слушать, что делают проклятые бабы… Бабы… если бы всё было так просто…
Я поехал домой на «Сушу». Скоро этот дом перестанет быть моим. Я предупредил уже бабушку и деда, что скоро приеду. Отработать две недели в Склифе и собраться. Но собираться я начал уже сейчас. Что такое две недели…
– Ты ополоумел, Кирилл Иваныч? Ты что творишь?! – Мымроновна весьма красноречивым яростным шёпотом встретила меня, без спроса войдя в мой кабинет, где я устроил сортировку своих бумаг, чтобы взять те, что могут мне понадобиться, уничтожить ненужные.
– Что ты, Галя? – я обернулся к ней, удивлённый её возмущением. Разыгрывает, что ли? – Ты не этого разве добивалась, пуская сплетню обо мне
