собор, думаешь: «Ну вот как этот архитектор выбрал именно этот участок? Как сложился замысел, с какими чертежами и инструментами он подошёл, разметил и люди приступили к закладке первого камня?» Читатель может возразить, мол места эти в соборах намоленные, поколения людей со своими радостями и несчастьями приходили сюда, отсюда и чувство энергетики. Отчасти, соглашусь, древние стены хранят память времён и событий. Но первичным всё же является уникальность места силы, а потом уже способность зодчего выбрать его для строительства храма. Ведь есть такие открытые и ничем не застроенные места, находясь в которых человек испытывает такие же чувства и так же наполняется силой, как под куполом Успенского собора.
Россия наделена огромными плоскостями бескрайних пространств. Часами можно ехать в одном направлении и не встретить ни одной значимой вертикали, ничто не нарушит ход твоих мыслей, однообразных, как покрытые хвойным лесом холмы и утыканные вразнобой берёзками подтапливаемые луга. От этого плавного мышления возникла, вероятно, традиция называть любой бугор или склон оврага какой-нибудь Соколиной, Поклонной, на худой конец Николиной горой, при полном понимании, что горами в мире называются совсем другие, даже противоположные красоты рельефа.
Но вся эта средне-русская плавность прерывается, когда перед путником открывается Волга. Внезапный простор, вольный ветер с особым запахом воды, гряды утёсов правого берега и бескрайние дали левого. Как русская душа, способная десятилетия проводить в терпении, но потом вырваться на простор и разлиться всей своей широтой, также, не зная преград неудержимо несёт свои воды великая река, берущая начало в смиренных озёрных краях. Петляя сотни вёрст, образуя плёсы и излучины, набирая силу свою в угличских и ярославских землях, потом принимая в себя Оку и Суру, стремится Волга с запада на восток. И только напротив Казани, огибая господствующий над окружающим пространством холм Верхнего Услона, Волга меняет направление и вся эта водная мощь и ширь устремляется на юг. Находясь на самой верхушке того холма можно охватить взглядом этот грандиозный природный манёвр, увидеть стремнины и тёмные водовороты. Стоя, а лучше сидя лицом к Казани, центр которой виден отсюда до отдельных улочек, всей внутренностью чувствуешь, что за тобой осталась плавная московско-владимирская Русь и именно здесь она обрывается. Дальше открывается нечто иное. Здесь лёгкие наполняются чистым ветром, голова начитает мыслить свободно, и энергия прибывает, то ли от движущихся волн, толи напрямую от неба. Чувствуешь, как сейчас сходятся прошлое и будущее. Место силы…
На холме Верхнего Услона была сделана первая стоянка отступающего от Казани царского войска. Никаких волн и течений тогда, разумеется, не было и в помине. Волга была покрыта льдом и снег уравнивал всё вокруг. Многодневная оттепель сменялась резким северным ветром и нарастающим морозом. Ввиду опасности санного пути по реке, где
