вставая, Сергуля всё же добрёл до своей потери. Поднял, стряхнул хлопая шапку об коленку, надел. На волжские просторы наступала темнота зимней ночи. Сергуля шёл обратно, к своим, потирая варежкой заледеневшие щёки и мочки ушей. Вдруг на следующем шаге он не почувствовал под ногой твёрдости и провалился в глубокий снег по самые подмышки. Мелькнувший ужас, что он провалился под лёд рассеялся. Ледяной воды не чувствовалось. Вообще ничего не чувствовалось, кроме того, что ноги свободно болтались, ни на что не опираясь и ничего не задевая. Сергулю даже пробил смех: цепляться руками было решительно не за что, многослойно плотный снег крепко держал его в объятиях, в глаза, рот и нос снежинки кололи сотнями иголок.
– Де-ду-ля!!! Дядя Ва-ся!!! Ээй! – крикнул мальчик скорее потому, что в таких случаях, как он полагал, кричат именно так. Надежды что услышат так далеко не было. Но что-то делать нужно! Через какое-то время мальчик начал соображать отчаянно быстро, ведь положение было сколь глупым, столь и ужасным. Понятно, что это не полынья и не прорубь. Это просто снег перемёл за зиму какое-то углубление целиком, образовав подснежную пустоту. «В таких местах, наверное, устраивают себе берлоги медведи» – подумал Сергуля и передёрнулся всем телом. Ну раз невозможно выползти, значит нужно провалиться окончательно. Мальчик сумел снять варежки и завязать себе под подбородком уши малахая, чтобы не потерять его снова. Потом вновь натянул варежки, поднял руки и задёргался из стороны в сторону, молясь, чтобы под ногами всё же была не вода. После нескольких отчаянных рывков он провалился дальше. Ноги встали на твердь, а руки почти доставали до края дыры, в которую он соскользнул. «Пока не замело нужно искать подъём» – стучало в висках у Сергули и он на ощупь стал двигаться внутри своей норы по уклону вверх. Уперевшись в снежную крышу он попытался скрябать руками – снег поддавался плохо. Сергуля достал из-за голенища нож и стал с силой втыкать в снег над собой. Раз, ещё, и ещё. Согнувшись и приложившись затылком и плечами к холодному панцирю, мальчик поднатужился и снег рухнул. Карабкаясь на обломки Сергуля вылез на поверхность и немного отдышался. «Ищут меня, наверное?» – подумал мальчик и быстро зашагал по верному, как ему думалось, направлению.
Отряды в сумерках подтягивались к деревеньке Медведково, названной так переселенцами из под Москвы. Там за осень плотниками Александра Ивановича были собраны избы, сколочены длинные сараи для людей, навесы для лошадей, устроены амбар и ледник. Здесь был назначен привал.
– Александр Иваныч, всё ли ладно? – крикнул Василий, заметив беспокойство старого мастера, который всё выглядывал что-то в стороне реки.
– Не ладно, Вася! Сергульки нет. Отлучился да не вернулся.
– Куда отлучился? Когда?
– Да вот у поворота, не доходя Емелькиной ямы. Иду искать его, Василий! – Молога сбросил всю свою ношу на снег. – Посмотри за инструментами,
