style="font-size:15px;"> – Твою ж мать! – Василий почти повис на этой корзинке, и увлекая её своим весом вниз покатился по столбу. Через мгновения походкой героя он уже шёл к зрителям под ликующие овации. Надо сказать, что Искандер опередил Василия ненамного, и тоже с добычей направился к своим. Швырнув птицу толпе бедняков, Василий залез на своё место и стал натягивать сапоги, попутно поддаваясь висящему у него на шее восторженному Сергуле и дружеским похлопываниям богатыря Фуфая.
Не какое-то время поляна сабантуя стихла. На самом почётном месте амфитеатра происходило какое-то движение. Общее внимание привлекла к себе фигура знатной дамы в малиновом, шитом золотом одеянии и высоком конусовидном головном уборе, посверкивающем драгоценными камнями. Рядом расположился мальчик лет четырёх в белой чалме и зелёном, также дорого расшитом халате. Вместе с дамой на ярус вошёл грузный немолодой татарин с седой окладистой бородой в отделанной соболем шапке и шубе из дорогого меха, подчёркивающего переливами на солнце богатство хозяина. Глашатаями было объявлено, что хан Утямыш с царицею Сююмбике явил милость присутствовать на сабантуе. Все обернулись и отреагировали восклицательным охом. Программу праздника, по взмаху платка Сююмбике, продолжила борьба курэш.
– Смотри, Алексей Фёдорович! – оживился мурза Аликей Нарыков. Вон вместе с Сююмбике сидит Чапкын-бек Отучев. По русской мере это ближний боярин. С ним нужно тебе с глазу на глаз потолковать. Сейчас мы нашу регентшу займём чем-нибудь…
– Любезные хозяева, не нужно считать гостя слишком наивным! – сказал Адашев. – Верить, что Сююмбике, дочь ногайского хана Юсуфа, способного собрать в любое время двадцать тысяч сабель, ничего не решает, может только наивный мальчик. Я похож на такого? И то, что женщина уцелела в вашей змеиной ступе и уберегла сына, разве не достойно уважения?
– Мы все тебя поняли, Алексей Фёдорович! Будешь говорить с ними, мы это устроим. – почти прошептал мурза Камай.
А на майдане происходило действие, ещё более захватывающее, чем все предыдущие. Лучшие батыры с берегов Средней Волги и Камы, щеголяя своими мускулами, пытались доказать превосходство и просто покрасоваться. Расчёт был на ловкость и силу, потому как древняя борьба курэш не изобилует разнообразием приёмов. Соперники, оголённые сверху по пояс, пытаются уцепиться за широкий кушак, которым каждый из них подпоясан. А уцепившись нужно рывком или броском повалить соперника. Через некоторое время на майдане осталось всего два безусловно лучших борца.
Огромного роста казанский богатырь Сюнчелей, только что выигравший десяток схваток, смотрел на окружающих взглядом большой бойцовской собаки, которая привыкла побеждать, и при этом улыбался бесхитростной улыбкой. Марийский боец Мамич-Бердей, напротив, горячил себя и задирал соперника жестами и фразами, нервно прохаживаясь взад-вперёд. Казанец обладал необхватными руками, был крупнее
