любви к легкомысленной Клариске и начинаешь кое-что понимать. Начинаешь немного чувствовать, что эти мужчины не какие-то чужеродные существа, не совсем примитивные и грубые, похотливые монстры, но, кое в чем, пожалуй, даже потоньше, поосновательнее женщин.
Чудак этот ясновидец Фаддей. Имя и то чудное. Видит Кларку насквозь, но попался "как кур во щи". Ну что он такого нашел в Клариске? Ну, с чего тут беситься? Эта взбалмошная материалистка только и заботится о своих удобствах в жизни. Эксплуатирует своих несчастных любовников только так, а в постель ложится, как одолжение делает. Или платит натурой за услуги.
И, в тоже время, эта Кларисска ни дня прожить не может без мужика. Бред какой-то! Уж какие-такие особые ласки ей оказывают мужчины? Да после тюрьмы в ней нежности женской не осталось ни капли. Как не понимают этого ее хахали. Пустая, красивая сладкоежка, а на нее мужики бросаются как мухи на варенье. И не глупые мужики…
А бабы? А бабы завидуют Клариске. Называют "настоящей женщиной". "Настоящая" потому, что ей достаются красавцы. Нет, бабы, действительно ненормальные какие-то, иногда. Живут с мужьями, а мечтают о смазливых, избалованных женщинами красавцах. И, правда – мозги куриные…
Назавтра, после работы, усталая Полина еще раз наведалась на 16-ю Парковую улицу. На этот раз место преступления выглядело не зловещим, но жалким. Она уже смелее заглянула в "тот самый" подвал
Дверь по-прежнему была не заперта. За дверью, в трех шагах, была все такая же темнота. Полина съежилась, но тут же взяла себя в руки и стала произносить импровизированные заклинания. Молодец. Девушка! Вперед, умница моя! Не так уж темнота и опасна. У нее только цвет мрачный. А сама она безвредная. Я тоже могу здесь спрятаться, и тогда роли наши поменяются. Посмотрим, каково будет маньяку, когда он почувствует, что началась охота на него самого. Посмотрим, как он завибрирует.
Однако осторожность не помешает. Без спичек или фонарика соваться в эту тихую преисподнюю не стоило. Но Полина вошла в подвал и простояла пару минуток, держась рукой за гремучее сердце. И первый экзамен на храбрость был с грехом пополам выдержан.
На этот раз Каравайникова была более деловитой. Она обстоятельно покружила по прилегающим улицам и дворам, прикидывая, как мог придти сюда объект возмездия и как ретировался после совершения очередного преступления. Где мог негодяй устраивать засады, откуда выслеживать очередную жертву.
Условия для охоты на женщин в старых тесных кварталах были отличными. Ох уж эти зажатые кирпичными пятиэтажками захламленные дворики… А как зловеще выглядят вкривь и вкось натыканные облезлые панельные корпуса с бесчисленными углами, неожиданными поворотами и тупиками. А бесхозные незапертые подвалы с изолированным входом-выходом. Эта бестолковщина прямо-таки искушали на преступление, обещая безнаказанность.
Пространство для маневра негодяя было слишком велико, чтобы обольщаться скорым успехом. Оставалось
