>Ночью, в час ненастья
Мне из мрака улыбнулся
Белый призрак счастья.
Быстро иль медленно…
Быстро иль медленно меняется человечество,
А людям всё время быстрее хочется.
Они в этой спешке толкаются, мечутся,
Они в этой давке кромешной корчатся.
Всё вокруг себя изменив,
Люди оглядываются назад.
Что за мир перед ними возник?
Поезд пришёл не на тот вокзал!
Люди на мир начинают пенять.
Люди решают с досады выть,
Снова бросаются всё менять,
Снова себя позабыв изменить.
Долго ли, коротко ли длится всё это,
Спешат потрясённые собою люди.
Скоро уже, говорят, конец света.
Мы же являем собой лишь прелюдию,
Прелюдию других поколений,
Совершенных и даже счастливых.
Так перед кем же упасть на колени,
Чтоб стать такими смогли мы?
Возвращаясь в города
Возвращаясь в города,
Мы находим сумасшествие.
Там расчешет против шерсти нас
Сумасшедшая среда.
Там задымлены сердца,
Там любимые тревожные,
И шаги неосторожные,
И потери без конца.
Всё течёт из настоящего
Всё течёт из настоящего
из желаний состоящего.
Вспоминаю
Вспоминаю в тоске Чебурашку,
Гену милого и Шапокляк.
Всё отдал бы им, даже рубашку,
Просто так, просто так, просто так.
Лишь бы Гена играл на гармошке,
Добрый, старый, святой крокодил…
Про рябину, про стёжки-дорожки
И про речку родимую, Нил.
Женщина
Нет, женщина не только пустота,
Которую мужчина заполняет,
Не только сладострастные уста,
Которыми природа соблазняет
Меня, не только тайна, волшебство,
Которые, возможно, иллюзорны,
Которыми порою Божество
Дурачит нас, но, право, не зазорно
Проигрывать Владыке всей игры…
Но помолчим о Боге до поры.
Так женщина… Она ни то ни сё?
Кто объяснит её природу толком?
Я осознать могу, увы, не всё
И лишь твержу вам: «Женщина не только».
Жизнь
Обрываются в пропасть сердца,
И становится пусто в груди.
Смерть шагает всегда до конца.
Жизнь останется впереди!
Иванушка
В отдалённом и глухом месте
Жил Иванушка, дурак просто.
Не тужил и распевал песни,
И обычного он бы роста.
Он не сеял, не пахал, как другие,
А с восходом доставал гусли
И орал свои напевы благие,
То ли с радости орал, то ли с грусти.
И была в напевах чудная сила.
Если за душу возьмёт – не отпустит.
Пел дурак, а всё вздыхало и выло,
Может, с радости, а может быть – с грусти.
И в деревне той Ивана любили,
Хоть кричал он про беду, про напасти.
Все смеялись, а потом слёзы лили
От печали… ну а может – от счастья.
Любовь и жертва
