ано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Закрывая глаза, я вижу темный манящий лес, ряды стройных деревьев, уносящихся ввысь, туман, расстилающийся ковром под моими ногами, и свет полной луны. Я слышу каждый мельчайший звук, как кричит сова, поднимаясь вверх, как торопливо убегает олень, спасаясь от хищника, как бежит сок внутри каждого дерева. Я слышу даже ту песню, которую нехотя поет мне холодный ночной ветер.
Кажется, стоит мне сделать только шаг, и я смогу дотронуться до деревьев, сверху донизу покрытых зеленым мхом, почувствовать их прохладу. Окунуться в туман, как в быструю бегущую реку. Наполнится спокойствием и умиротворением, которых сполна обещает мне этот лес.
Я больше не боюсь. Я готова на все.
Я решительно делаю первый шаг и застываю…
Глава 1
Будильник прозвенел уже в третий раз, и я заставила себя разлепить слипшиеся веки. Черт, этот сон был так прекрасен! Я застонала и принялась ворочаться в постели из стороны в сторону, вот бы вернуться обратно. Впервые я забралась так далеко вглубь леса.
– Вставай, а то проспишь! Чисть зубы и спускайся вниз, на завтрак и сборы осталось не более получаса. И надень тот серый кардиган, который я привезла из Юты, на улице моросит дождь! – раздался разъярённый голос моей мамы с кухни.
– Сейчас, еще пять минуточек… – я лениво потянулась, взбила подушку и перевернулась на правый бок. Меня сложно было назвать ранней пташкой. – Еще пять минуточек… – пробормотала я еще раз, прикрывая глаза в надежде снова заснуть.
– Если через пять минут ты не встанешь, я вытащу тебя из постели силой и затолкаю в душ прямо в пижаме. Я мгновенно вскочила с постели, потому что прекрасно знала, что ее угрозы были очень даже реальны. Нечто подобное уже происходило несколько раз, и не доставило мне ни капли удовольствия.
Последний день моего семнадцатилетия начинался просто замечательно. Всего один день, – напомнила я себе удрученно. Осталось пережить один день, и все это прекратится.
Я уныло потащилась в ванную, которая была по соседству от моей спальни. Пол был просто жутко холодным, и я, не зная, куда подевались мои тапочки, и, не имея ни малейшего желания их разыскивать, решила просто балансировать на одной ноге. Я умылась, почистила зубы и попыталась собрать свои непокорные темно-рыжие волосы хоть в какое-то подобие хвоста. К тому моменту, когда у меня это получилось, я уже чувствовала себя порядком уставшей. Я заставила себя улыбнуться собственному отражению, вышла из ванной и отправилась на поиски одежды. Погода за окном была угрюмой, прямо под стать моему настроению. Уже неделю в Канзасе лило, не переставая, что было весьма несвойственно концу сентября. Подарок к моему совершеннолетию, не иначе.
Для школы я выбрала фланелевую рубашку в клетку, темно-синие обтягивающие джинсы и тот самый кардиган, который ненавидела всеми фибрами своей юной и неокрепшей души, но который, должна признать, прекрасно согревал меня этим промозглым осенним утром. Вот по чему, по чему, а по холоду я точно скучать не стала бы. Я быстро накрасила ресницы тушью и нанесла немного блеска на губы. До выхода из дома оставалось около десяти минут, и я стала спускаться вниз по лестнице, проклиная каждую скрипучую ступеньку. Это было слишком громко для моего чувствительного слуха, и слишком противно для такого раннего утра. Внизу меня встретил аромат свежесваренного кофе и маминых фирменных блинчиков. С чего бы это?
– Доброе утро, мам! Доброе утро, пап! – сказала я, весело помахав рукой своим родителям. Для столь противного утра я была слишком весела, и родители не могли этого не заметить. Они оба уставились на меня с нескрываемым подозрением.
– Ты сегодня на удивление мила, – сказал мне папа, поцеловал меня в щеку, потрепал по голове и пошел к себе в кабинет собираться на работу. Это было частью нашего ежедневного утреннего ритуала.
– Разве я просто не могу быть милой с утречка? – я попыталась пригладить волосы, но вряд ли мой вид от этого улучшился хоть на грамм.
– Нет! – ответили родители дружным хором.
Мама тут же бросилась накрывать для меня завтрак. Она была такой же любительницей поспать, как и я, но, каким-то образом, заставляла себя вставать каждое утро пораньше, чтобы приготовить еду, а затем с чувством выполненного долга выпроводить нас с отцом из дома. Кто знает, чем она занималась, когда нас не было?
– Пап, у тебя пена для бритья на щеке осталась, – сказала я вдогонку его удаляющейся спине, рассмеявшись. Из нас троих папа был самым рассеянным, если не чудаковатым.
– Ох, черт! Спасибо, Бри… – он наклонился к зеркалу, весящему в коридоре, и вытер остатки пены для бритья с лица.
– Пап! – одернула я его, в ужасе округлив глаза, – Только
