мову, многомудрому и отзывчивому Константину Козюренку!
Глава 1
Денек сегодня выдался погожим – солнышко, на небе ни облачка. Эх, сейчас бы искупаться в реке, а потом валяться на пляже, поджариваясь, как курица в гриле. И ме-е-едленно-ме-е-едленно переворачиваться…
Дзи-и-инь…
Я снял трубку телефона и произнес заученную фразу:
– Отдел продаж, слушаю…
– Гусаров, ты?
– Я, Сан Саныч. – Низкий баритон шефа я бы узнал из тысячи.
Правда, в обычно вежливых его интонациях проскальзывало плохо завуалированное недовольство. Что-то мне это уже не нравится. И тучи откуда-то на горизонте нарисовались, закрыв сплошной завесой солнце. Ой, не к добру.
– Поднимись ко мне.
В его устах это звучало как классическое «Сидоров, с вещами на выход».
Я отклеился от стула, машинально поправил взъерошенные волосы (дурацкая привычка запускать пятерню в прическу) и пошел к дверям, ощущая спиной сочувственный взгляд Мишки Каплина, сослуживца, с которым уже второй год делю помещение размером два на четыре метра, носящее гордое название «Отдел продаж».
Секретарша Ирочка набирала что-то на компьютере с такой скоростью, что любой пулемет бы от зависти перегрелся.
– Как шеф? – спросил я, склоняясь над ней.
– Как с цепи сорвался, – сообщила, не отрываясь от монитора, Ирочка. – Рвет и мечет. Сперва рвал Симонова из планового, теперь тебя будет.
– Спасибо, Ира. Умеешь поднять настроение.
– Всегда пожалуйста, – равнодушно ответила девушка.
Раньше она была не такой. Зря я ее, как говаривал Мишка, «поматросил и бросил». Хотя, с другой стороны, еще разобраться надо, кто с кем и чем занимался. И не уверен я как-то, что это я с ней порвал, а не она умело подвела отношения к такому дурацкому финишу.
– Сан Саныч, вызывали?
– Вызывал, Гусаров. Проходи садись.
Александр Александрович Воскобойников – директор и вообще, по словам уборщицы Нюши, «видный мужчина», – восседал за письменным столом с видом стервятника, выбирающего, чем бы поживиться.
Я сел в кожаное кресло напротив, изобразив полную заинтересованность и готовность сорваться с места по первой же команде.
– Что это такое, знаешь? – Шеф потряс перед моим носом коричневой папочкой, сквозь которую просвечивали листы бумаги.
– Знаю, Сан Саныч, – кивнул я. – Проекты договоров. Я сам составил их на прошлой неделе и принес вам на рассмотрение. К ним и записка сопроводительная прилагалась. Гарантированная прибыль от сделки – тридцать, а то и сорок процентов. Я все просчитал.
– Нет, Гусаров. Не все ты просчитал, – устало вздохнул шеф. – Ты занимался арифметикой, а тут алгебра нужна, дифференциальные уравнения, синус с косинусом и параллельные прямые, пересекающиеся в несобственной точке.
– Сан Саныч, мне бы по-русски…
– По-русски… – Шеф хрустнул пальцами. – По-русски покрыть бы тебя матами в три слоя надо, но тебя ж не проймет, ты ведь у нас не слюнтяй-интеллигент, спортом занимаешься. – Он окинул мою тренированную фигуру взглядом, не предвещающим ничего хорошего, и неожиданно спросил: – У тебя какой рост?
– Метр девяносто, – опешив, произнес я.
– Вот видишь. Метр девяносто, вымахал оглоблей, а ума как у дитя малого. Ты пословицу такую слышал – «Не лезь поперед батьки в пекло»?
Я кивнул.
– Ну так не лезь не в свое дело, Гусаров. Это я тебе как начальник говорю, а как человек добавлю, что бабки в нашей конторе платят за то, чтобы вы, сотрудники, делали только то, что сказано. Инициатива у нас наказуема, причем не исполнением, а штрафами. Ты ведь целую ораву в лучшем ресторане кормил, поил, уговаривал. Так?
– Было дело.
– Все за свои денежки, разумеется.
– Конечно, Сан Саныч.
– Думал: заключу договорчики, комиссионные заимею.
– Как же без этого…
– А так. Не нужны нам эти договора, пускай даже с сорокапроцентной прибылью. Не будет никаких комиссионных. Я ведь предупреждал. Ты чем, кроме партизанщины, занимался?
– Э… с «Инвест-сервисом» работал.
– Вот и работай с ними дальше. Закончишь – приходи, скажу, что еще делать надо. Премии лишать тебя, Гусаров, на первый раз не буду. Ты и так себя наказал счетами из ресторанов. Можешь идти.
Я развернулся и грустно поплелся к выходу,
