ует. Понимание этого факта приходило крайне медленно и с каждым новым шагом приносило с собой только лишь все большие и большие страдания. Спустя сутки слез уже не осталось. Они были выплаканы за первые часы. Их сменила только темная пустота, которую, казалось, невозможно было заполнить теперь ничем. Лео и Генри то и дело пытались отвлечь друзей от горестных мыслей, но они и сами понимали всю бессмысленность этих попыток. Молодые люди уже и раньше сталкивались с уничтожением планет, были знакомы и даже дружили с некоторыми чудом выжившими их представителями. Они знали, что только время способно, если не излечить, то хотя бы немного сгладить боль столь серьезной утраты.
Сейчас они подлетали к маленькой одинокой планете, которая находилась так близко к своей звезде, что жизнь на ней казалась невозможна.
– Надо сесть вон на том уступе, – сказал Лео, показывая Генри нужную скалу, очень похожую на голову птицы.
Космический корабль подходил к планете с теневой стороны и этот уступ был едва заметен, но Генри все же удалось его разглядеть. Оба молодых человека в это время сидели в креслах пилотов, готовясь к опасному маневру посадки. Ирина дремала, свернувшись в комочек, на креслах в пассажирском отсеке. Вера сидела рядом с ней, но девушке не хотелось спать. Она бездумно и отупело смотрела в иллюминатор космического корабля на бесконечное пространство, такое же темное и безжизненное, как и ее душа. На ее сложенных в замок руках, тяжело опущенных на колени, сидела бабочка-робот, которую девушка не захотела оставлять на планете порторан. Как бы не был Вере неприятен Одиус, но это его изобретение ей нравилось. Каким бы злым и жестоким не был ученый, девушке все равно казалось, что некое трепетное, искреннее чувство было вложено им в столь изумляющее своей тонкостью изделие. Несмотря ни на что она была уверена в том, что Одиус не так плох, как считают другие, и как полагает он сам. Иногда, прокручивая в голове те или иные события, Вера приходила к мысли о том, что, возможно, Одиус только хотел казаться злым или жестоким, что, может быть, на деле он просто куда более раним, чем кажется. По крайней мере, теперь по сравнению с тем, кто уничижил ее родную планету, даже аморальная деятельность ученого казалась Вере вполне гуманной.
Макс, который некоторое время в тишине сидел рядом с ней, встал и направился в кабину пилотов, желая узнать, сколько времени еще осталось до посадки. Ему ужасно надоело все время находиться в стенах корабля, который, словно холодная темница, пленял его тело и повергал его сознание в отчаяние пустоты и бесконечности. Молодой человек надеялся, что перемена места сможет как-то отвлечь его от неприятных мыслей, но, войдя в кабину пилотов и увидев то, куда они намереваются приземлиться, юноша был ошеломлен. Вид огромной ослепляющей темно-красной звезды и маленькой мертвой планеты, вращавшейся вокруг нее, не на шутку встревожил его.
– Вы что, собираетесь садиться на этой планете? – тревожно откашлявшись, спросил Макс. – Вы же понимаете, что эта планета находится слишком близко к солнцу?
– Да, – спокойно ответил Лео и пояснил: – Планета, действительно, находится очень близко к звезде, и на ней крайне низкие температуры ночью и безумно высокие днем. Все, что попадает под прямые солнечные лучи, сгорает в один миг. Все, что оказывается на теневой стороне, сразу же замерзает. Ты это имеешь в виду?
Макс кивнул, и Лео, снисходительно улыбнувшись, добавил:
– Подобные факторы не означают, что на поверхности планеты нельзя посадить корабль. Передвигаться по этой планете можно, но только по узким полосам рассвета или заката.
– А зачем мы вообще летим на эту планету? – возмутился Макс. – Она же необитаема!
– Вообще-то, кое-кто здесь все-таки живет, – ответил Лео.
– И кто же? – скептически поинтересовался Макс.
– Один психованный старикан, – ответил за друга Генри.
На это замечание Лео только усмехнулся. Космический корабль уже начал медленно спускаться к планете, четко держась линии разделения дня и ночи. Это был трудный процесс, требующий всего внимания и огромного мастерства обоих пилотов. Не желая их попусту отвлекать, Макс вернулся в пассажирский отсек, разбудил Ирину и, сказав девушкам, что скоро им предстоит посадка, сел на одно из пустующих мест, не забыв хорошенько пристегнуться ремнями. Девушки торопливо последовали его примеру.
Огромное темно-красное солнце даже в иллюминаторы пассажирского отсека нестерпимо слепило глаза. Вера крепко зажмурилась, и все ее тело покрылось тревожными мурашками. Почувствовав волнение хозяйки, бабочка перелетела с ее рук на плечо. Вере было очень страшно. Не открывая зажмуренных глаз, она почувствовала, как дрожащая ладонь подруги сжала ее руку, лежавшую на подлокотнике кресла. Сгорая от тревоги, девушки не понимали, как Генри и Лео умудряются в таких условиях управлять кораблем.
Осторожно, словно крадучись, космический корабль подбирался к намеченному уступу, но пилоты не спешили готовиться к посадке. Вместо этого
