говоришь, если он был бы жив, он на крыльях летел домой, к тебе. Все знают, что вы любили друг друга. Оба веселые, задорные, плясуны и игруны. За вами было не угнаться, всех перепляшите и перепоете.
– Теперь нет такого задора и веселья, да и сынов мне никто не вернет, – на глазах Елизаветы навернулись слезы.
– Пойду я, ты еще догонишь меня, – дед медленно зашагал к селу.
Елизавета стояла, зорко вглядываясь вдаль, но так никого и не дождавшись, направилась прямиком в поле.
– Елизавета, когда прекратятся эти постоянные отлучки, срываешься с места, никому ничего не объяснив, так нельзя, кто работать будет, – начал ругаться бригадир
– Успею, наработаюсь, до темна еще ох как долго, не волнуйся, бригадир, я свое отработаю.
Вот так, на протяжении нескольких лет, в любую погоду, бежала Елизавета к поезду и долго стояла там, прижав руки к груди. Все ее считали немного тронутой, да и немудрено, такое горе каждого свалить может, троих на войне потеряла.
В тот день сердце заволновалось больше обычного, и она подумала, стареть стала, лучшего уже и не будет. Встала около полустанка, скоро поезд подойти должен, да вот и он пыхтит и отдувается. Притормозил, из вагона вышли сельчане и старый бородатый дед. Он огляделся и подошел к Елизавете, – ты, чей такой будешь, вроде не из наших?
– Лиза, ты меня не узнала, я муж твой, Григорий?
– Григорий, так он у меня не такой был, красавец и весельчак, первый парень на деревне.
– Война проклятая наложила на меня такой отпечаток, не узнаешь меня?
– Голос вроде бы похож, Гриша, да что же они с тобой сделали, изверги! – Она встала на колени и обняла его ноги, уткнувшись в них. Наконец, я дождалась тебя, я одна верила, что ты живой и обязательно вернешься домой. Ничего, у меня поправишься, подстригу тебя, бороду сбреем. Гришенька, миленький, дорогой ты мой, пойдем домой, давно ты в селе не был! – Вокруг них стояли сельчане и плакали, мыслимое ли дело, через столько лет Григорий вернулся домой.
– Это Григорий мой, дождалась, ничего, были бы кости целы, а мясо нарастет, я его откормлю.
– Лиза, а сыновья где наши, почему не пришли, заняты работой?
– Нет, наших сынов Гриша, младшенький в начале войны погиб, а старший в 43 году. Вот поправишься, и поедем на их могилы, мне писали уже оттуда, но я тебя ждала.
– Значит, нет сыновей, – слезы потекли из его глаз на ватник.
– Не плачь, Гриша, мы помнить их будем, вдвоем нам будет легче переносить утрату, пойдем домой.
– Ходок из меня неважный, добрые люди посадили в поезд, – и он еле передвигая ноги, направился к тропинке.
– Вдвоем мы быстро дошагаем, – она подхватила его под руку и привалила к себе. А тут сельчанка подхватила с другой стороны, и они вдвоем поволокли Григория домой.
– Вот мы и дома, здесь ничего не изменилось, все по-старому. Ты приляг пока на постель, я сейчас воды нагрею и помою тебя. – Но он так и остался сидеть на лавке, видно
