.
Фотограф Джон Томпсон и журналист Адольф Смит завершают серию памфлетов под общим названием «Уличная жизнь в Лондоне». Это первое исследование условий жизни бедноты, сопровождаемое фотографиями.
В Соединенных Штатах Америки фотограф Эдвард Мейбридж изучает движения животных при помощи последовательной фотографии, используя ряд камер, срабатывающих поочередно. Его работа приведет к изобретению движущихся картинок и синематографа.
Во время русско-турецкой войны (1877–1878) артист мюзик-холла Дж. Х. Макдермотт поет «Военную песнь», которая становится очень популярной в лондонском МЮЗИК-ХОЛЛЕ «ПАВИЛЬОН»:
Сражаться бритты не хотят, но ежели припрет,
У нас есть люди, корабли и деньги тоже есть.
Мы раньше били Медведе́й – пока мы бритты, брат,
Константинополь не видать им как своих ушей.
Термин «ура-патриотизм» в дальнейшем станет устойчивым эпитетом британского империализма, который в викторианскую эпоху оказался на самом пике.
Эксперименты фотографа Чарльза Беннета с фотографией на сухой желатиновой пластине становятся огромным шагом вперед для этой новой технологии. Теперь фотографам больше не нужно таскать с собой портативную темную кабинку. Повышается светочувствительность материалов, можно использовать более короткую выдержку и получать более качественные снимки. Вскоре будет изобретена катодно-лучевая трубка.
Глава первая. Неразгаданные загадки моря
Солнечным весенним утром 1878 года пароход «Ингрид Линд», гордость англо-балтийских морских перевозок, исчез где-то на просторах Балтийского моря.
На борту был груз – детали к станкам – и несколько пассажиров, следовавших из Гамбурга в Ригу. Путешествие оказалось небогато событиями; пароходу едва исполнилось два года, он был отлично оснащен и обладал превосходными мореходными качествами, да и погода не подвела. Спустя день, после того как он отплыл из Гамбурга, его видели со шхуны, двигавшейся в противоположном направлении, – суда обменялись сигналами. Еще через два часа в той же части моря «Ингрид», если бы та продолжала идти заданным курсом, должна была засечь барка. Но с барки ничего не видели.
Пароход пропал так неожиданно и бесследно, что журналисты тут же почуяли поживу наподобие историй об Атлантиде… или хотя бы о «Марии Селесте»[1]… или на худой конец о Летучем Голландце. Первым делом они раскопали, что на борту «Ингрид» находился председатель Англо-балтийского пароходства с супругой и дочерью, и мигом наводнили первые страницы газет статьями о первом путешествии несчастной крошки… О том, что никакая это не крошка, а молодая леди восемнадцати лет, страдающая таинственной болезнью… О том, что на корабле лежало проклятие бывшего матроса… Что груз состоял из гибельного сочетания взрывчатки и алкоголя… Что в капитанской каюте на видном месте стоял некий идол из Конго, отобранный капитаном у одного африканского племени… Что именно в этой части моря время от времени внезапно возникает гигантский водоворот и затягивает корабли в чудовищную пещеру в центре земли… – и так далее, и тому подобное.
История получила известность и еще долго всплывала в книгах с характерными названиями вроде «Неизведанный ужас глубин».
Однако если фактов нет, даже самый ушлый и изобретательный журналист в конце концов сдуется. В этом случае фактов не было и не предвиделось: был корабль, и вот его нет. Только море, солнце и пустота.
Несколько месяцев спустя одним холодным утром пожилая леди постучала в дверь конторы, находившейся в финансовом сердце Лондона. На двери конторы было написано: «С. Локхарт, финансовый консультант». В следующее мгновение женский голос крикнул изнутри: «Войдите!» – и леди вошла.
С. Локхарт («С» выступала полномочным представителем «Салли») стояла у захламленного стола. Это была привлекательная молодая женщина примерно двадцати двух лет, белокурая, с темно-карими глазами. Пожилая леди вошла в комнату и тут же остановилась, потому что у камина стояла черная как ночь собака – самая большая, какую она видела в жизни. Судя по внешнему виду, это была помесь бладхаунда, немецкого дога и вервольфа.
– Сидеть, Чака! – скомандовала Салли, и чудовище мирно уселось, но даже сидя доставало головой до пояса хозяйки.
– Мисс Уолш, не так ли? Добрый день. Как поживаете?
– Не сказать, чтобы хорошо, – старушка пожала протянутую ей руку.
– О, мне так жаль, – ответила Салли. – Прошу вас, садитесь.
Она смахнула с кресла бумаги, и гостья с хозяйкой уселись по обе стороны от камина, в котором пылал огонь. Пес улегся, положив огромную голову на лапы.
– Если не ошибаюсь… Минуточку, у меня тут ваше досье… В прошлом году я помогала
Корабль, который по необъяснимым причинам был покинут всеми членами экипажа и пассажирами. Обнаружен в 1872 году вблизи пролива Гибралтар. –
