тая спиритуалистка, автор эзотерических текстов, подруга Уильяма Батлера Йетса, иногда болтавшая чушь. Ей за пятьдесят, более худой выглядела она красавицей, но давно уже набрала лишний вес. Все, кому доводилось с ней встречаться, отмечали ее глаза. Удивительные, гипнотизирующие, прекрасные глаза, которые вбирали в себя и не отпускали. На английском она говорит с русским акцентом, умная, обаятельная, грубоватая, циничная и отличающаяся очень сухим, очень черным юмором. Нет у нас уверенности, когда она фантазирует, а когда говорит правду, иной раз она сама этого не знает, но в любом случае, ее слова всегда звучат очень убедительно.
Написано для Татьяны Кот.
(Тускло освещенная комната. Тикают часы. Старая темная мебель, а может, просто тени. Возможно, мы можем разглядеть часы с кукушкой, а может, только слышим. Кукушка появляется и кукует шесть раз. БЛАВАТСКАЯ входит. Смотрит на часы).
БЛАВАТСКАЯ (обращаясь к кукушке). Сейчас полночь, тупица.
(Кукушка появляется вновь, кукует еще шесть раз. Потом, после короткой паузы, седьмой).
Отлично. Тринадцать часов. Я осчастливлена часами с кукушкой, которая не в ладах с арифметикой. Но нет нужды из-за этого тревожиться. Иначе можно и свихнуться.
(Проходится по комнате, прибавляет лампам яркости).
Я возила эти часы в Индию и обратно, по всему свету. Правильное время они никогда не отсчитывали. Я раз за разом пыталась их где-нибудь оставить, но они непостижимым образом оказывались в моем багаже. Эти часы – словно давняя подруга, от которой хочешь избавиться и не можешь. Это очень загадочно. Но загадочно все.
Я всегда могла чувствовать окружающий меня невидимый мир, густо заполненный неведомыми существами, эти слои призраков, уложенные друг на друга, как в пахлаве. С детства, проведенного в Петербурге, я постоянно слышала голоса. Они дразнили меня, манили, отпускали непристойные комментарии. Слова сыпались из воздуха, как дождь.
Все русские знают, что в воздухе полно призраков. Умершие, неродившиеся, обитатели других реальностей, существа, которые жили на Земле и других мирах задолго до нас, или будут жить после нашего ухода. Каждый дом, как и каждый разум, полон голосов. Время создано из голосов. Где тишина – времени нет.
Некоторые люди думают, что это полная чушь, и они абсолютно правы. Мир создан из чуши. Бог полностью создан из чуши. Бог – это блин из чуши. Я люблю его с капелькой сметаны.
Хотя меня зовут госпожой Блаватской, эта фамилия моего первого мужа, первостатейного кретина, а я могу быть кем угодно. Имя – это ярлык, который приклеивают ко лбу, чтобы посыльный не отнес твой ланч в чужой дом. Кто ты на самом деле – совсем другое дело.
Я – внучка русской принцессы. Поэтому я всегда мою ноги, нуждаются они в этом или нет. Моя мама встречалась с Пушкиным. Он пытался запустить руку ей под платье. Невысокий ростом, чернявый, язвительный, добрый сердцем: рядом с ним мой отец выглядел красивой деревяшкой.
В день моего крещения моя сестра подожгла священника. И вся моя жизнь чем-то напоминала события того дня. Сначала меня обуревали страхи. Не смотри в зеркало, говорила я себе. Не смотри на свою тень. Меня ужасали мертвые, которые постоянно шептались в моей голове. Поэтому я начала говорить с ними, и мы стали друзьями. Теперь чуть ли не все близкие мне люди мертвы.
Все слуги думали, что я обладаю магической силой. Они любили и боялись меня. Мне это нравилось. Я говорила во сне. Подолгу беседовала с невидимыми людьми. Моим родственникам казалось, что я одержима дьяволом.
Как-то раз я сказала мальчику, что водяная нимфа наблюдает за ним с дерева. Как и почему водяная нимфа забралась на дерево, меня не касалось. Я это видела, потому и сказала ему. Он посмеялся надо мной и нагрубил. Я заглянула ему в глаза и сказала, что он об этом пожалеет. Он посмеялся вновь, но теперь в смехе слышалась тревога. Что-то в моих глазах пошатнуло его уверенность в себе. Позже мальчика нашли плавающим в пруду, лицом вниз. Рыбы выели ему глаза. После этого меня стали сильно бояться. Я часто купалась с водяными нимфами.
Мои родители переполошились. Снова и снова приводили священников, чтобы они окропляли меня святой водой. На меня лили и лили святую воду. Остаток детства я прожила с водой в ушах.
Я играла на фортепьяно так, будто брала уроки до рождения, и говорила на нескольких иностранных языках, причем парочку придумала сама. В игре на фортепиано и в языках импровизация приносит много пользы. Как и в любовных утехах.
Однажды я ударила по лицу старую служанку и за это меня прилюдно отчитала бабушка. И по делу. Я никогда не думала, каково это, быть старухой. Теперь я знаю. Это мое наказание. Через унижение учишься многому из того, что следовало знать раньше. Как в любви.
Мы много путешествовали. Калмыки в Астрахани научили меня ездить верхом, сидя на лошади, как мужчина. Жажда новых впечатлений не отпускала
