кого рода социальной реконструкции Иван IV ввел практику созыва Земских соборов и принятия на них законов, выгодных «новым» элитам, стал ограничивать действие местнической системы распределения властных постов, провел военную и судебную реформы, оказал поддержку православной церкви, духовно консолидирующей народ.
Одним из элементов социальной реконструкции стало формирование из представителей «новой» элиты особого кадрового корпуса управленцев – опричников.
Опричники известны нам по рассказам многих, весьма небеспристрастных, историков расправами над удельными князьями, светскими и духовными элитами, оказывавшими сопротивление реформам самодержца. Однако опричники выполняли также крайне важные административные, дипломатические, военные, хозяйственные функции и сыграли ключевую роль в формировании единого русского народа. Эта их роль до сих пор тщательно замалчивается, как в научной, так и в художественной литературе. А о самой опричнине мы знаем, в основном, из трудов западных путешественников-русофобов, поскольку большинство документов по этому периоду российской истории было уничтожено еще во время Смуты – попытки бояр совершить контрреконструкцию.
Особенно наглядно роль «новых» русских элит в обществе проявилась летом 1572 года, когда на ослабленное долголетней Ливонской войной Московское царство напал хан Девлет-Гирей во главе 120-тысячного войска, включавшего в себя крымских татар, ногайцев и турок. В результате стечения совершенно необъяснимых с точки зрения распространенного ныне исторического подхода обстоятельств, эта неимоверная орда захватчиков и грабителей была разбита всего 20-тысячной русской ратью.
Ключевую роль в битве при Молодях сыграл молодой опричный воевода Дмитрий Иванович Хворостинин, опиравшийся на поддержку людей из состава «новых» русских элит. Он действовал рука об руку с известным земским воеводой Михаилом Ивановичем Воротынским, поддержавшим предложенные молодым опричником новые решения военно-технического и военно-тактического характера.
В ходе анализа фактического материала рассматриваемого периода автор выяснил, что важнейшим фактором победы было также возросшее духовное единство русского народа, которое обеспечивалось неустанными заботами православного священства и монахов.
История, к сожалению, оставила нам чрезвычайно мало сведений о том, какие глубинные сдвиги происходили внутри русского этноса в тот судьбоносный период его становления и совсем ничего не говорит о том, какими мотивами руководствовались люди, участвовавшие в битве при Молодях.
Автор взял на себя смелость реконструировать утраченные элементы истории русского этноса почти пятисотлетней давности и представить ее в мыслях, эмоциях, столкновениях характеров, как известных исторических личностей, так и вымышленных персонажей, введенных в повествование для создания более полной картины прошлого.
Может быть эта историческая реконструкция, хоть в малой степени, поможет становлению сознания новой элиты, перед которой в настоящее время стоит задача консолидировать русский народ и вывести его на новый уровень социального развития, теперь уже национальный. Ведь семидесятилетняя по длительности попытка сформировать на безэтнической основе советскую нацию в СССР, трагически провалилась. Равно как не дают результатов и уже почти тридцатилетние усилия построить внеэтническую российскую нацию в нынешней России.
Книга написана в авантюрно-приключенческом жанре, наиболее подходящем для целей создания галереи героев, которые могли бы служить образцом для подражания современной молодежи. Ведь без исторической мифологии формирование развитой русской нации невозможно.
Игумен земли русской Иоанн
Царь Иоанн Васильевич. Парсуна, XVI в.
Было Богоявление 7080 года от Сотворения мира, а по-нынешнему, Григорианскому летоисчислению, 1572 года от Рождества Христова.
Самодержец всея Руси Иван Васильевич, названный при крещении Иоанном в честь Иоанна Предтечи, называвший себя также Смарагдом и Титом, поздно вечером работал в служившей ему кабинетом безымянной палате Золотого дворца в Кремле.
Палата была просторная, с высоким сводчатым потолком, выкрашенным, как и стены, мелом в белый цвет. Два окна южной стены палаты-кабинета выходили на стоящую во дворе дворца домашнюю церковь Рождества Богородицы; два окна восточной стены – смотрели на Постельные хоромы, в которых жила семья самодержца; в обращенной на запад стене была дверь в Проходную палату, где сидел личный секретарь – дьяк Савва Фролов; в стене, обращенной на юг – дверь в спальные покои самого царя.
Вдоль стен палаты-кабинета плотно стояли шкафы, в которых хранились бесчисленные печатные и рукописные книги в кожаных переплетах, пергаментные и папирусные свитки – знаменитая царская Либерия.
Здесь были папирусы – копии с глиняных таблиц вавилонского царства, еврейские
