льняной рубашке от «Дольче энд Габбана» и джинсах «Леджио» цвета слоновой кости он выглядел не как герой моего романа, а как местный авторитет, маскирующийся под интеллигента.
Однако он проигнорировал мое молчаливое раздражение, и на его губах промелькнула усмешка. Похоже, требовалось разъяснение, что к чему. Я поднялась на ноги, деловито встряхнула головой и, расставив руки на бедрах, притворно-вежливым тоном объявила:
– Слушай, ты, что клинья-то мечешь? Не понял, что ли: не твоего поля ягода?!
– А что ты так упираешься?– недоуменно пожал плечами Ярослав.– Боишься, что ли?
– Тебя, что ли?– усмехнулась я его самомнению и скосила глаза к носу.– Да я даже твоих прихвостней не боюсь, а тебя-то и подавно.
– Ты, что ли, моих парней стесняешься? Так мы и без них обойдемся.
Он оглянулся назад и еле заметно кивнул головой, и двое верзил, глазевших на нас, исчезли.
– Верно, обойдусь как-нибудь без вас,– заметила я.
– Ладушки, остынешь, поговорим снова. Я даю тебе еще день на размышления.
От его «ладушки» выворачивало наизнанку.
– Не поговорим. Нюх не достанет,– категорично усмехнулась я.
– Уезжаешь? Ничего, вернешься – увидимся.
Вот прилипала!
– Не вернусь, дорогуша! Придется тебе с тоски помереть…
– Ничего, я подожду. К матери-то все равно в гости приедешь,– самоуверенно спокойно перебил Ярослав.
Я была поражена его осведомленностью. Нет, даже не этим, а упорством, с которым он давил на меня, и странным интересом.
Он легко встал со ступеньки и вальяжной походкой поднялся на площадку перед кафе.
Интересный экземпляр с точки зрения паразитологии! Было бы у меня времени чуть побольше, я бы ему такой шухер устроила. Он бы проклял день, в который решил меня совратить…
Но, притормозив разбушевавшуюся фантазию, я вернулась к Лизке, и мы пошли есть свой шашлык.
А когда после мы возвращалась домой по пляжу, я впервые задумалась о человеке, от которого мне не было ни жарко, ни холодно, но он с раздражающим упорством лез в мысли. Черпая горячий песок пальцами, получая невероятное удовольствие, словно запасаясь наперед теплыми ощущениями от этого сказочно-родного места, я перебирала в памяти моменты, когда впервые увидела Ярослава, и все полоумные разговоры с ним.
Как странно было это знакомство. Как-то нелепо, будто мы играли на камеру или нас кто-то слышал, и хотелось показаться не тем, кем мы были на самом деле. Может быть, это его стиль общения, но, точно, не мой. С чего я начала играть по другим правилам?
А вот знакомство с Кириллом было настоящей романтической историей… Нет, не историей, а мигом. У меня до сих пор мурашки по коже пробегают, когда я это вспоминаю. Пожалуй, это единственное положительное воспоминание о Белохвостове, которое я еще долго буду хранить в душе и даже беречь.
Да, беречь, несмотря на все произошедшее
