ления.
От автора
Наплывала тень… Догорал камин
Вспоминаю себя девчонкой. Не знала тогда этих строк Николая Гумилева, но каминная эстетика уже была родная. Жили мы в маленьком поселке при военном заводе. В клубе – кино про индейцев, по телевизору наши фильмы и редкие зарубежные сериалы, из которых складывался образ красивой жизни. Мне особенно нравились сцены у камина. Беседуют или грустят, рядом кресла, столик с напитками. И разговоры умные, не как на улице.
У нас тогда было печное отопление, титан и большой кипятильник. Печь занимала треть кухни, разбирали ее всей семьей. Передавали кирпичи. Сначала папа маме, мама мне, как старшей, а я брату. Самый младший сидел в кроватке. Чтобы не ревел, мы корчили ему рожицы. Постепенно кирпичи перемещались в коридор, потом на улицу. Приезжал грузовик, мужчины складывали кирпичи в кузов, а женщины стояли поодаль. Провожали долгими взглядами свои печки.
Титан, железный цилиндр до потолка с печуркой внизу, оставался с нами еще несколько лет. Топили щепками, газетами, иногда полено папа подбрасывал. Я садилась на маленький стульчик у титана в ванной, открывала дверцу печки, смотрела на огонь. Как в кино.
На стульчик клала подушку и заматывала покрывалом, чтобы на кресло было похоже. Придумывала истории, загадывала желания. Пусть папа привезет фломастеры из Москвы. И плоскую банку с леденцами. Из нее потом я сделаю плашку для классиков. Насыплю песка для тяжести, плашка готова. После уроков мы всегда играли в классики, а плашек не хватало. Красивые плашки даже воровали. Тут я вздыхала, мою, с незабудками, кто-то стащил. Баночки из-под обувного крема совсем не то.
Серьезные мысли меня одолевали. Я осматривала нашу ванную с самодельными полками, стиральной доской и зеркалом над раковиной. Почему я здесь живу? Почему мои родители такие? Почему у меня два брата, а не три сестры?
Открывала тетрадку, записывала режим дня, названия фильмов, картинно грызла ручку. Приходили на ум разные истории, записывала их тоже. Смешные частушки записывала. Стишки про любовь. Огонь басовито гудел и поддерживал уют. Никто меня не трогал, не гнал, не ругал.
Из титана получали горячую воду. Чтобы мыться и стирать. Но топили его не каждый день. На неделе мама грела воду большим, с полметра наверно, кипятильником в огромной кастрюле. И глубоким черпаком на длинной ручке аккуратно доставала воду. Кастрюля с крышкой стояла на деревянной подставке в углу ванной. Черпак и кипятильник висели рядом на стене. Высоко, чтобы мы не могли дотянуться. Нам не разрешалось трогать кипятильник и орудовать черпаком.
Мы мечтали, что нам позволят самим топить титан, когда подрастем. Я втайне представляла, что буду топить чаще. Прикидывала, как получше обустроить мое местечко у огня. Но не успели мы подрасти, титан выкинули. Провели горячую воду. Жаль было, что исчезли живой огонь, мой маленький камин, мои посиделки в ванной.
Черпак пропал куда-то, а кипятильник сохранился. Сейчас он выглядит милым, немного чудаковатым. Мама его ценит, хотя и не пользуется. А мне уже за пятьдесят пять. Привычно усаживаюсь у камина, размышляю о прожитом, о детстве и юности. Пишу воспоминания. Поленья потрескивают. Открываю книгу. Сидеть у огня приятно. Хотя ответа на вопрос, почему у меня два брата, а не три сестры, так и не нашлось.
Что невозможно отобрать?
Однажды я задумалась, что есть у нас, у каждого, такого, что невозможно отобрать? Деньги, хорошее настроение, здоровье – все это подвергается атаке других людей или слепых обстоятельств. Единственное, что сохраняется с нами, пока мы живы и в своем уме – это наш опыт, наши воспоминания. То, что нас делает именно тем человеком, которого мы знаем.
Отобрать как квартиру или бизнес воспоминания нельзя, но мы сами можем делать с ними все, что захотим. Вспоминать радостное и вдохновлять себя. Вспоминать горестное и исцелять травмы. Вспоминать плохое, которое обернулось хорошим и наоборот. Наши воспоминания – бездонный сундук для творчества. Ими можно даже жонглировать.
Мне всегда были удивительны люди, которые бетонируют свой взгляд на детство и юность. Опираются всю жизнь на поспешные подростковые выводы. И ни на миллиметр не сдвигаются с годами в оценке прожитого.
Воля каждого человека сделать собственные воспоминания опорой или унылым болотом. Тем более, что многие исследования подтверждают, что мозг не хранит тщательно наши воспоминания. Мы запомнили суть, как смогли, а детали мозг дорисовывает.
Чтобы твердо стоять на ногах и уверенно смотреть в будущее, желательно превратить воспоминания в библиотеку ценного и полезного. Должным образом отрефлексировать прожитое. Чтобы знать, на какой полке что хранится. Эмоционально не всегда легко структурировать хаос пережитого, но надо сделать это однозначно, как говаривал один известный политический деятель.
Пересмотреть свою жизнь в поисках ключевых ориентиров,
