зок как мазут
Весь мир уснул. Мне одному не спится
Пока ты там, верней пока я тут
Но тишь, давно беременная воплем,
ничем не разродится до утра
А слезы непременно сменят сопли
и мятная, немая дурнота…
В которой пустобрюхие собаки
с глазами незнакомых мне людей
Лакают жадно мерзости и страхи
стыда бессонной памяти моей
И хочется махнуть за край заката
в кильватере бумажных кораблей,
идущих по маршруту из "когда-то"
в "куда-то" там за три-девять морей
Рвануть, оставив, боль и сожаленье
Порожних, недовымученных строк
В страну, где обретается прощенье,
и где по слухам был прописан Бог
Где солнечные зайцы на ладошке,
рассказывая сказки ни о чем
"Хомячат" тучки и роняют крошки
(внизу их назовут грибным дождем)
В страну где ждут – знакомые мне лица,
где нет нужды в земных календарях…
С тех пор, как ты – мне реже стала сниться
я круглый год блуждаю в январях…
Зима вошла в город на мягких лапах, когда тот ещё крепко спал. В час когда не спят только ППС, таксисты и влюбленные… Но и они утонули в пуховой сказке, которая бесшумно опускалась на город мириадами огромных, белых хлопьев.
Проснувшись от внезапной, противоестественной для городского жителя тишины, я подошел к окну и обомлел. Весь мир заполонил белый цвет.
Очарованный красотой открывшейся картины я вышел на балкон и погрузился в безмолвную эйфорию снегопада.
Не знаю сколько я простоял там, ловя снежинки губами: может минуту, а может и час…
– Проснись любимая. Проснись малыш.
Посмотри, ты только посмотри какая красота…
– Ты что плакал? У тебя мокрое лицо…
– Глупышка, я не плакал, я собирал для тебя снежинки. Ты посмотри сколько я их тебе насобирал… Посмотри в окно…
И вообще одевайся. Мы идем в сказку прямо сейчас.
– Прямо сейчас? Сумасшедший. Четвертый час. А что мы там будем делать?
– Что делать? праздновать.. мы будем кидаться снежками, валяться в снегу, лепить снежную бабу.
Мы будем праздновать снегопад…
– Ой. Валь. Как ты меня напугал. Ты чего торчишь у окна? и вообще чего не спишь?
– Да так, не спится, что-то. Иду уже иду. Сейчас только докурю.
– Фу, какой ты холодный. У тебя ноги ледяные, простудишься же ненормальный. Тапки не мог надеть?
– Где их искать в темноте? Ладно не ворчи. Всё. Спим…
– Валь, а Валь…
– Ну что ещё?
– А что ты там рассматривал во дворе?
– Да сосед с третьей квартиры, снеговика лепит, пьян похоже в зюзю, разговаривает сам с собой, улыбается.
– Правда? Слушай, а я заметила, что с тех пор как его Нина (царствие ей небесное) померла, он странный какой-то стал, если б всю жизнь не знала, подумала бы чокнутый. Глаза у него пустые стали, как будто не на тебя смотрит, а куда-то во внутрь себя… Иногда даже страшно становится…
– Не выдумывай, нормальный мужик… Да и два года уже прошло… Наговоришь ерунды. Спи давай…
– Спокойной ночи…
– Спокойной ночи.
… Снегопад продолжался до самого утра…
А посреди пустого двора, какой-то странный мужик лепил снеговика, разговаривая с самим собой, он иногда счастливо смеясь, делал нелепые жесты руками, как будто кого-то обнимал и кружил в медленном, неуклюжем танце…
Впрочем, если бы кто-нибудь
