разрешив загадывать лишь одно, самое сокровенное желание? Элиансито размышлял молча, пока не почувствовал, что от здешней сырости его начинает знобить.
И тогда мальчуган решительно встал с плоского камня, прислонился к стене и, прикрыв уста ладонью, прошептал:
– Святой Кристобаль, я пока не могу выбрать из всех своих желаний самое важное, и поэтому я хочу попросить тебя сделать вот что… Сделай так, чтобы я обязательно сюда вернулся. К тому времени я хорошенько обмозгую, чего хочу больше всего на свете. Когда я приду сюда снова, то загадаю только одно желание…
Мальчик вышел из пещеры весь в слезах.
– Что случилось? – недоумевая, спросил отец.
– Я проморгал свое желание, – горько рыдал Элиан. – Я попросил святого Кристобаля только о том, чтобы вернуться.
– Вернуться? – повторил за сыном отец. – Отличное желание – вернуться. И что же тебя так расстроило?
– Как же ты не понимаешь?! Значит, я ничего не получу. Просто вернусь, и все. И у меня не будет ни велосипеда, ни Микки-Мауса, ни мачете в кожаном чехле… – Струйки слез, имитируя маленькие фонтанчики, выпрыскивались из глаз.
Папа развел руками, не ведая, что предпринять, чтобы успокоить сынишку.
– Постой, постой, – вклинился в разговор находчивый дядя Педро, – а что у тебя в руке?
Элиансито разжал кулак. На детской ладони блеснула монета в двадцать пять сентаво, выданная отцом перед визитом в тайное убежище корсаров.
– По правилам просьба вступает в законную силу лишь после уплаты налога святому Кристобалю. Раз деньги на месте, значит, и желание ты не загадывал, – обстоятельно, поглаживая ус, молвил друг отца. – А то, что ты попросил о возвращении сюда, так это святой Кристобаль считает обязательным для каждого, кто к нему приходит.
– Как это? – все еще не веря своему счастью, но уже не плача, крякнул Элиан.
– Атак, – продолжал дон Педро, находя все новые аргументы, – вот если бы ты не вернулся, чтобы поблагодарить его за исполнение твоего желания – вот это было бы плохо. А если человек очень благодарен, так он может хоть сто раз возвращаться сюда. И уж тем более, если он еще не определился с тем, чего хочет больше всего.
– Ура! – закричал Элиан, на радость Хуану Мигелю. – Так, значит, возвратиться – это нежелание!
– Это твое законное право, – подтвердил Педро.
…Перед тем как взять курс на запад, дон Педро бросил якорь неподалеку от маяка. Солнце садилось, был полный штиль, и друзья решили искупаться. Дядя Педро снял спасательный круг с рубки и швырнул его вдаль.
– Я тоже хочу, – жалобно пробормотал Элиансито.
– Уже стемнело, и в открытом океане детям купаться не безопасно, – запретил отец, а сам нырнул в воду. Следом плюхнулся за борт дядя Педро.
Педро долго греб под водой, приближаясь к спасательному кругу, и его лысая голова показалась над поверхностью лишь спустя пару
