цвета линжери, в которое оделась девушка после принятия пенной ванны, не справлялось с нюансами ее своеобразного телосложения. Нельзя сказать, что она была уродлива… Неженственна, да. Скорее спортивна, нежели мужеподобна. И уж вовсе не противна, что предстояло распробовать Ласаро сию минуту.
Именно так, ибо Магда смерила злоумышленника недвусмысленным взглядом, значение которого Ласаро смог оценить уже в комнате, на кровати. Немецкая девушка приняла единственно верное для себя решение, предпочтя тотальному сопротивлению высокорослому и очень симпатичному кубинцу активную капитуляцию…
А как бы порадовался за внучку дедушка Милхелен, на закате дней увлекшийся не на шутку Зигмундом Фрейдом и подозревающий Магду в лесбийских наклонностях. С ребенком все было в порядке, и этот результат явился итогом его титанических усилий по психологической реабилитации не востребованной даже среди германских турок Магды фон Триппе.
Куба – чудесная страна, где жизнерадостные, приветливые, повсеместно танцующие сальсу, меренге и реггетон люди всегда тебе рады. У них есть до тебя дело. Они в меру благодарны тебе за чаевые. А если ты не одаривал их чаевыми, их белозубые улыбки не становились менее ослепительными, чем, собственно, и обусловливалась некоторая скупость Милхелена в отношении обслуги.
По сравнению с турецким Мармарисом, где Милхелен Калан проводил все свои отпуска с покойной Греттой, кубинские курорты давали сто очков форы. Сексапильные мулатки и метиски сновали повсюду, и на их «короткую любовь» к иностранцам власти, а главное, местные мужчины демонстративно закрывали глаза. Правда, полицейские закрывали их мелкими купюрами конвертируемых песо. Сущая мелочь в сравнении с нравами союзнической Порты.
Турки не так гостеприимны. Они бесцеремонны в своих домогательствах к туристам, а их религия чересчур строга к женщинам. То ли дело кубинская сантерия с ее ареопагом богов, ожерельями из мелких морских раковин и семян «священных» деревьев.
Восторженность Милхелена языческими богами, обосновавшимися в стране католиков благодаря потомкам вывезенных с западного побережья Африки рабов, легко объяснялась… В пору правления Гитлера Милхелен подростком вступил в «Гитлерюгенд», где мальчишкам прививалась безоговорочная преданность фюреру германского рейха, вера в расовое превосходство арийцев и благоговейное почитание нордического культа Одина, возглавляющего пантеон языческих богов.
С тех пор прошла уйма времени, но редкий индивид способен кардинально менять собственное мировоззрение. Даже под перманентным воздействием ударов судьбы. Что до Милхелена, то его рождение на родине великого христианского богослова Мартина Лютера никак не мешало его беззаветной любви к повелителю страны нибелунгов королю Зигфриду, воспетой скальдами воинственной Кримхильде[5] и Одину, как ему теперь казалось, так похожему на кубинского
Древнегерманская легенда гласит о божественном провидении, предопределившем встречу Зигфрида и Кримхильды в месте падения кометы. Скальды-песенники воспели в своих эпосах их героические свершения и одновременный уход в страну духов-нибелунгов.
