аизнанку и все началось с самого начала. С самого начала ты учишься привыкать к людям, с самого начала учишься делать то, что никогда не приходилось делать. Учишься строить планы на будущее и не давать себе упасть, переступая через груду грязи внутри себя. Я стала взрослей и сильней, стала обдумывать каждое свое действие, каждый свой поступок. Но все ровно, глубоко в душе я надеюсь, что счастливая жизнь ко мне вернется. Как было при знакомстве с тобой. С человеком, который давал и продолжает давать это тонкое вдохновение на новые свершения и надежду, на веру в себя и доверие людям, быть собой и поступать с людьми так же, как они поступают с тобой. Так говорил ты.
Ты для меня всегда был и останешься прекрасным человеком, и просто близким другом. Спасибо тебе. Просто спасибо за все. Спасибо.
Глава 1.
Стена, словно истекавшая кровью, наносила на себя тени деревьев, смотрящих в мое окно. На полу, довольно-таки, чувствительным образом развертывался рассвет. Единственный выходной на неделе, и я знал, как его проведу! Едва только проснувшись, уже возникает противоречие вставать. Подольше бы полежать в кровати со свежими простынями, почувствовать этот влажный и сырой запах утра. Внизу было слышно, как брат, разбивая яйцо, смело опрокидывал его на сковородку. Как с легким треском поджаривался в тостере хлеб. Я быстро принял душ, и постарался тихонько прокрасться на кухню. Мартин делал последние глотки кофе со взбитыми сливками.
– Доброе утро, я как вижу, ты давно встал, – спросил я, но он даже не посмотрел в мою сторону. – Если ты со мной никогда больше не будешь разговаривать, мне плевать!
– Ты сам знаешь, что ты натворил? Черт побери, да в этом весь ты! Алекс, пойми, твой поступок, он неправильный. Один год учебы насмарку, нет, ты не появлялся в университете больше месяца. И я, твой старший брат, узнаю это от твоих же преподавателей, – ударив кулаком по столу и продолжая бросать свой острый взгляд, он показывал свою агрессию в мою сторону.
– Ты мне не отец, и не указ! Откуда тебе знать, как все происходит? Ты сейчас несешь бред, доказывая, что ты прав. На сегодня хватит, мне пора.
– Мы еще не закончили. С того момента ты очень изменился, скажи, что происходит? – он смягчил голос.
– Да? Ты, правда, хочешь слышать? Ты сам все прекрасно знаешь. Кульминация, которой стала дорожная авария. Она все изменила, все, что только можно. А отец с матерью не виноваты были, не виноваты! Ты пытался заменить их с сестрой, но нечего не вышло, а стало еще хуже. Вы воспитали меня, помогли закончить школу. Сестра стала независимой, угнав со своим муженьком, после этого ты изменил свое отношение ко мне, и тогда я стал обузой. Тот гад, из-за кого это произошло, ходит на свободе. А они лежат под землей около пяти лет. Родные уходят, а ты искать нечего не можешь. Постепенно до нас это доходит и бесит, страшно бесит.
Мое состояние было до того мучительно, что я просто терял над собой самоконтроль. Я кричал внутри себя, не жалея глотки, метался, сбивая каждый угол помещения. Вскочив из-за стола, я достал шапку из дальнего угла шкафа, схватил флюсовую куртку и выбежал на улицу. Мартин кричал, чтоб я немедленно вернулся, но мне было до того тошно возвращаться в тот дом, где все напоминало о прошлом. Я так за него всегда хватался, словно после него нечего не будет.
Раньше, в гостиной, стоял сервант, где мы с отцом любили собирать сухих насекомых. Нет, это было не коллекционирование, а простое увлечение. Всегда, когда он приходил с работы, я садился к нему на коленки, и мы, перелистывая альбомы с сушеными веществами, и каждый раз удивлялись, как же можно такое придумать: овал с шестью ногами, голова и хвост. Хотя и хвост не всегда встречался, да и вместо ног могли быть крылья. Мама очень любила много времени проводить за плитой. Скорее, благодаря ей мы семьей собирались за столом, поедая ее вкуснейшую запеканку из творога с вишневым джемом. И все это запивали облепиховым соком. Сестра всегда была немного странная. До того, когда родители были живы, они только и делали, что показывали, как ее любят. Конечно, единственная дочь. Хелен Смитс часто, закрываясь в своей комнате, разговаривала с растениями, всегда игнорировала людей, и много раз перечитывала Клайва Льюиса.
Каждое воскресенье мы выбирались за город, проезжая весь путь на велосипедах. Мы бросали их где-то в середине поля, и мчались все глубже и глубже, охватывая заросли травы. У нас, за невысоким лесом, была своя поляна. Где на костре мы жарили зефир, играли в бадминтон, пели песни под гитару, и просто прятались друг от друга за кустами. И главное, об этом никто не знал. Не знал, кроме нас. На обратный путь домой уже просто не хватало сил. Потные, уставшие, мы еще умудрялись запевать песни из детства родителей, правда, это было очень увлекательно. Родители часто говорили, что мы будем об этом вспоминать, приезжая к ним через много лет. Будем вновь и вновь запевать песни, жарить зефир, но уже за домом, с соседями, мистером и миссис Вербеке. Сейчас я где-то дальше, может за теми зарослями, что следовали после поля, в мире самых чокнутых людей. Почему это не может быть моя реальность?
Когда
