ивешь дома, по общагам мыкаться не придется,
– добрые родители денег сунут, лишней работой за гроши можно себя не утруждать,
– до баб ты не охоч, зря время не тратишь,
– от зари до зари в компьютерных игрушках не сидишь, слава Богу, к этой дури не прилип,
– не куришь, не пьешь, не нюхаешь, не колешься,
– военкомат тебя по подворотням не ловит и судом не грозит,
– сестрицу-умницу, с ее тоталитарным стилем руководства бестолковым младшим братцем удачно сбыл на учебу на несколько лет в Москву, родители вечно на работе, увлеченные, понимаешь ли, люди! – и по вашей квартире-трешке можешь теперь хоть целый день на велосипеде кататься – помех нету.
– Делать тебя ничего не заставляют, ибо как говорит твой отец, у тебя руки отнюдь не из плеч растут, а из задней поверхности таза – словом, как вы, молодежь выражаетесь, кругом пруха!
– Эх, дядя Володя! Красиво излагаешь, невзирая на неполное среднее образование, только с моей точки зрения, кругом непруха и проруха. Пойдем тоже по порядку.
– Мне, балбесу и лентяю (по версии отца: яркий представитель потерянного поколения) никакая учеба совсем была не нужна и ни в один жизненно важный орган не стучала. Никакого призвания ни к какому роду деятельности я никогда не испытывал, ни к каким знаниям меня не тянуло, командовать и руководить никем не порывался. Очень большие деньги зарабатывать даже и не пытался, отдыхать по заграницам не тянуло, дикого желания купить новейшую иномарку – смартфон – квартиру – шмотку не было.
Мирно сидеть, тупо глазеть в телевизор или компьютер, вяло почитывать очередное фэнтези, пожевывать чипсы, орешки, еще какую-нибудь фигню, и мечтать, мечтать, мечтать о несбыточном! Вот в этом я весь. Вот такой я человек, мечта любого работодателя – диванный работяга.
Будущую свою работу я совсем себе не представляю. К сожалению, жизнь тунеядца-рантье, проедающего заработанный предками капитал, мне, исходя из скромных финансов родителей, не светит. Никакого нашего или зарубежного дальнего родственника-миллионера, желающего завещать все свое имущество потомку с красивым именем Дмитрий, у меня тоже не наблюдается.
– Да ты подумай!
И я подумал. Очень манил призыв дяди Владимира Палыча, у которого я сейчас торчу, идти к нему в напарники в столярку при нашей управляющей компании – строгать какие-то деревяшки, резать стекла, устранять говорливым старушонкам перекосы в дверях, заделывать щели в деревянных окнах, но стальная воля моего отца, богатыря великих свершений и жизненного боевого духа, приняла иное решение.
– Учиться, учиться и учиться! – совершенно по-ленински вещал он вчера мне и матери на кухне. – Сейчас без высшего образования никуда! На работе будешь делать то же самое, а получать начнешь в два раза больше! Может даже и в три, но это уж как себя проявишь.
– Да как он себя проявит! – горестно вздыхала давно разочаровавшаяся в моих способностях мама. – Ну что он может? Вот Наташенька…
– О его сестре сейчас речи нет. Огонь девка! Хоть сейчас с ней в разведку иди. А с этим, ни покараулить, ни украсть. Нету в нем порыва, нет огня. Вялый тюха-матюха, не пришей ни к какому женскому органу рукав!
Матом отец из принципа при детях и женщинах не ругался, но всегда эти сомнительные выражения мог так творчески переложить на приличную речь, что всем было ясно, какой народный перл был заменен и пока (временно, только временно!) был изъят из употребления.
– Натаха, когда ни глянь, все сидела и что-нибудь затейливое решала. Почитает для порядка какой-нибудь журнальчик вроде «Кванта» или вникнет в «Химию и жизнь», и пойдет дальше решать. Как все перерешала, ей пришла пора в институт поступать. Так она не в местный какой-нибудь ВУЗ подалась, эта отличница в столичный технический университет рванула и поступила с первого раза! Сама! Без всякого блата! Учится бесплатно! С первого курса президентская стипендия! С этого года хапнула грант на научные исследования! Не пойму только, зачем ей в команде понадобился этот профессор Ванчковский или Ваковский?
– Алешенька, наверное, так положено…
– А еще через пару лет именно этот Воровский на всех в этой группе положит с прибором, и погонит в Швецию за Нобелевской премией именно за эти исследования, к которым он ничего, кроме своего профессорского звания, не приложил, а Натаху отправят по распределению в деревню Собачий Ящик, где острая нужда именно в специалистах ее профиля!
– Ну уж это ты перегибаешь…
– Чего уж тут перегибать! У нас это сплошь и рядом! А еще через год она наплюет на такую светлую жизнь в этой гнилой дыре, где нет нужного для нее научного оборудования, а никакие исследования не проводятся там с 1900 года, и не после, а до Рождества Христова, и отчалит по приглашению либо в Германию, либо в США. У нас сейчас талантливые
