моих радужных мечтах о прибытии во Франкфурт я не торопясь ехала к месту учебы, любуясь городом и предаваясь амбициозным планам.
В итоге мне было даже некогда разглядывать пейзажи за окном, куда больше я была погружена в изучение собственной сумки. Волновало, ничего ли я не забыла из документов, которые еще вчера нужно было отдать в деканат, чтобы получить расписание занятий. Будет очень обидно, если какая-нибудь педантичная немка попросту развернет меня обратно за отсутствие одной из бумажек.
Лишь у самого университета я позволила себе немного полюбоваться видами.
Красивый современный город радовал чистотой улиц и размеренностью жизни. С первого взгляда бросалось, что местные никуда, в отличие от меня, не спешили, разве что один выбивался из общей картины.
Бегущий по улице мужчина в смешной шляпе, темных круглых очках, коричневом потертом сюртуке и в кожаных сапогах не по погоде. Меховая опушка на них смотрелась совершенно неуместно, особенно учитывая сегодняшний солнечный денек.
Мужчина же тем временем совершенно внезапно остановился и замер, повернув голову в мою сторону. Казалось, он смотрит прямо на меня. Но я быстро оставила эту мысль, во-первых, потому что фриковый немец был в очках, и я не могла знать, куда обращен его взгляд, а во-вторых, мой транспорт уже повернул за угол.
Выскочив из автобуса, я лишь глянула на наручные часы, потому что безбожно опаздывала. Без двадцати десять! Непозволительно!
Нервно почесав запястье под часами, где скрывался уродливый рваный шрам, я совершенно бесцеремонно остановила одного из студиозов. Уточнила, где деканат, а после пулей понеслась в указанном направлении.
Мне бы до смерти хотелось сбавить темп, полюбоваться архитектурой старого корпуса, башнями, арками – все же как-никак я сюда прилетела учиться на искусствоведа, но вместо этого, кажется, побила рекорд по забегу на пересеченной местности.
Деканат встретил меня суетой. С три десятка таких же несчастных атаковывали секретарей, не сильно-то спешащих побыстрее отпустить эту толпу. Встав в очередь к той из женщин, которая показалась мне более проворной, я еще раз нервно взглянула на часы. Без десяти. Точно опоздаю.
Об этом же говорила и стоящая передо мной девушка, она буквально умоляла секретаря работать чуть быстрее. И та сдалась: осмотрев собравшихся к ней усталым взглядом, произнесла:
– Не могу обещать, что успею, но постараюсь. Давайте сюда документы.
Я и еще несколько человек с готовностью сунули ей папки с бумагами.
Проверка на удивление была не долгой, женщина мельком взглянула на документы, лишь для уточнения подняв взгляд:
– Аурора Иванова? – исковеркала она мое имя.
– Да-да, – торопливо закивала я. – Искусствове…
Договорить я не успела, секретарь уже спрашивала имена следующих студентов. А после достаточно быстро вбила что-то в компьютер и распечатала листы.
– Ваше расписание, – раздавая их, произнесла она.
По закону подлости именно мой листок оказался последним. Еще раз взглянув на меня, женщина почему-то спросила:
– Русская?
Я кивнула, а секретарь вздохнула и, взглянув на мое расписание, покачала головой:
– Первая пара у тебя в другом корпусе, 305-я аудитория – это здание по левую руку от нашего. Поспеши, возможно, успеешь к началу.
Дважды ей говорить не пришлось: ухватив листок и поблагодарив женщину, я пробкой вылетела на улицу. Еще один забег на короткую дистанцию, и я ворвалась сначала в соседнее здание, а после буквально взяла штурмом лестницу на третий этаж.
Звонок прозвучал вместе с тем, как я внеслась в аудиторию, а следом за мной захлопнулась дверь.
– Быстрее, фройляйн, присаживайтесь. Мы теряем драгоценное время лекции, – раздался стариковский голос.
Я обернулась и увидела почтенного профессора с бородкой. Он жестом указал, куда мне лучше присаживаться, а сам поспешил к огромной доске, сплошь и полностью исписанной какими-то формулами.
Плюхнувшись за первую парту, я только сейчас почувствовала некое подобие расслабления. Успела, несмотря ни на что. Достала тетрадь и приготовилась записывать лекцию. Даже не верилось, что вот-вот моя мечта начнет сбываться.
Бесплатное обучение в Германии. Всего три места на несколько тысяч человек, и мне удалось обойти всех. Мне, сироте, никогда не видевшей ни матери, ни отца, выросшей в приюте и из всех ценностей имеющей, пожалуй, только упрямство, неплохие способности к языкам, а еще недюжинное желание посвятить свою жизнь чему-то более прекрасному, чем серые, унылые будни.
Ах, да. Еще была квартира, которую мне выделило государство!
