ислушалась, но звуки уже прекратились, и она решила не отказываться от задуманного. Вокруг царила тишина, нарушаемая только ее собственным дыханием.
Комната – прямоугольная, без окон и очень уединенная – была похожа на банковское хранилище с сейфами, куда клиентов приводили и оставляли одних, чтобы они могли открыть ячейку и положить в нее свои самые ценные вещи. Разница заключалась лишь в размерах ячеек.
Здесь в каждой легко могло поместиться человеческое тело. Первая и последняя ячейки были еще вместительнее и использовались для хранения самых больших трупов. На одной стене Эмили насчитала двенадцать дверок – двенадцать морозильников, рассчитанных на двенадцать тел.
Это означало, что ей придется проверить все двенадцать, не считая других, у противоположной стены. Если поторопиться, это займет всего несколько минут, а потом она вернет ключи в карман форменной куртки швейцара. Не исключено, что ей будет достаточно открыть лишь одну дверцу, чтобы найти то, что она ищет…
Небольшие кафельные плитки пола были изрядно потерты и сплошь в черных следах, оставленных бесчисленными каталками с резиновыми колесами. Эти самые каталки стояли в дальнем конце комнаты, неподалеку от гидравлического подъемника, подключенного к сети для зарядки аккумулятора. Единственный стул стоял возле унылой серой стены.
Она откроет дверцы слева направо и снизу вверх, чтобы не пропустить ни одной.
Эмили подошла к ближайшему холодильнику и взялась за ручку. Тяжелая дверь открылась почти бесшумно, и в разгоряченное лицо девушки дохнуло холодом. Труп лежал в застегнутом доверху белом мешке. Не желая вдыхать воздух смерти, застарелый запах сотен тел, которые лежали здесь раньше, Эмили задержала дыхание. Температура была установлена так, чтобы тела хранились в холоде, что, однако, не предотвращало разложения.
Когда она наконец вздохнула, то с облегчением обнаружила, что единственный запах здесь – это резкий запах химикалий, которыми стерилизовали холодильники. Дрожащими пальцами Эмили расстегнула «молнию». Ее тотчас накрыла волна облегчения: она увидела седые, редкие волосы. В мешке лежал безликий старик… или женщина со впалыми щеками. Эмили застегнула «молнию», закрыла дверцу и открыла холодильник сверху. Ее взгляду предстало лысое темя, морщины и пигментные пятна. В следующих ячейках были похожие тела – одни с седыми волосами, другие с лысинами, одно с прической афро, еще одно – с шевелюрой светлых волос, собранных сзади в хвост клочком бинта. Кто-то молодой…
Эмили секунду передохнула, пытаясь не думать о том, какое лицо соответствует тому телу. Расстегнув «молнию» на следующем мешке, она едва не блеванула и быстро прикрыла рукой рот. Голова была обуглена дочерна и в отдельных местах заляпана пятнами крови, которая запеклась, словно остывшая лава, пробившись сквозь трещины в коже. Эмили захлопнула дверку и, отгоняя навязчивую мысль, что может вдохнуть в себя частички мертвой плоти, глотнула воздуха.
«Мертвые не могут причинить вреда», – прошептала она сквозь прижатые ко рту пальцы.
Но уже в следующее мгновение обнаружила, что могут, еще как могут! В следующем холодильнике лежала крошечная фигурка, завернутая в белую простыню. При виде ее у Эмили болезненно сжалось горло. На завернутом тельце ребенка лежал розовый плюшевый мишка. Возможно, это был подарок родителей. Увидев нечто интимное и драгоценное, она ощутила себя кем-то вроде незваного гостя.
Эмили опустилась на пол и прижалась спиной к холодному металлу. Она добровольно мучила себя в этом месте. Ей следовало сделать официальный запрос, чтобы поиск прошел в присутствии других людей; следовало потребовать, чтобы ей показали содержимое каждого холодильника. Увы, она рисковала получить отказ или увидеть в их глазах жалость, даже если б они неохотно согласились. Они подумали бы, что у нее не всё в порядке с головой, раз она просит об этом. Они считали, что пациент просто сбежал и его не было среди покойников, лежащих в этом морге.
Эмили достигла двух последних дверок и потянулась к верхней, чтобы открыть. Закаленная тем, что она уже видела, быстро расстегнула мешок – и с удивлением увидела подошвы ног. Снизу пальцы были чисто белыми, а своды стоп – темно-фиолетовыми. Это были молодые ноги, гладкие и не изношенные временем.
Они могли принадлежать как мужчине, так и женщине, хотя и были маленькими. Взявшись за дверь, Эмили встала. Ее взгляду предстали накрашенные ногти на ногах. Желудок тотчас сжался. Голубой цвет так красив, не правда ли? Он отлично оттеняет загар… Она протянула руку и кончиками пальцев коснулась этих ног. Брр, какие холодные! Эмили даже вскрикнула. Возможно, это она. На левую лодыжку надет белый браслет с личными данными, но имя скрыто от глаз. Медленно потянув браслет, она увидела напечатанное на нем имя: «Джейн Доу» [1]. Так обычно называют неопознанные тела. У Эмили перехватило дыхание. Нет, нельзя быть ни в чем уверенной, пока она не увидит лицо…
Тело лежало в холодильнике, но не так, как следовало. Чтобы
Джейн Доу – условное обозначение женщины в судебных делах, зафиксировано с 1768 г. Мужчин называди Джон Доу. К 1852 году Джейн или Джоном Доу стали называть «любого человека, чье имя неизвестно».
