одил, но всё же сохранил здравый ум и ясную память, что не раз помогало молодому королю и его предшественнику на троне Андэгара. Старик был по-отечески добр к Наммтару и пытался, как мог помочь тому советом, всегда находя для него время, чтобы выслушать, а также нужные слова, чтобы поддержать. И Наммтар был благодарен ему за это, ведь дед стал для него единственной родной душой в этой чужой стране.
Когда-то пожилой эльф заменил осиротевшей матери Наммтара и её брату погибших родителей, Ольвин привязался к племянникам как к родным детям, ставшим для него отрадой. Их гибель, спустя годы, чуть не свела самого полуслепого старика в могилу – собственными руками он похоронил своих племянников, опустив в холодную землю Андэгара их тела, и не видя причин жить дальше, стал готовиться к смерти. Но неожиданно он обрёл новый смысл в жизни. Им стал молодой король этих земель, сын Элими, племянницы Ольвина, юноша, едва переступивший порог четырнадцатилетия. Оставшийся без матери и высланный отцом править чужой страной, потерянный и терзаемый совестью, он нашёл в престарелом родиче единственного друга и опору. А когда молодой король впервые улыбнулся ему улыбкой своей матери, старик решил повременить со смертью и пожить ещё немного, чтобы помочь и этому осиротевшему мальчишке.
Они могли часами разговаривать, Ольвин рассказывал внуку истории сражения из своей молодости: о том, как в одиночку он спас своего младшего брата, Эвана, из плена жрецов Смерти, ставшего позже мужем королевы Эст’Кайи, и о подвигах знакомых ему воителей. Он часто любил вспоминать о детских проделках своих приёмных детей, которые будучи совсем юными, были весьма своенравные и непослушные, но ласковые и отзывчивые. Ольвин стирал горькие слёзы с глаз внука, когда тот слушал о своей матери. Он расспрашивал деда о ней, с жадностью ловил каждое его слово, словно бы эти рассказы могли оживить её хоть на мгновение. Старику было очень жаль его, ведь парень провёл со своей матерью так мало лет, а Ольвин вырастил её, проведя со своими племянниками гораздо больше времени, ведь растил их с самого раннего детства, ибо королевская чета была часто занята государственными делами и времени на детей у них порою просто не оставалось.
Он помнил своих племянников так ясно, как будто бы ещё вчера они с криками и визгами бегали по коридорам дворца, размахивая деревянными мечами, причём зачастую наследный принц был бит принцессой. Помнил, как они постоянно сбегали в старый охотничий домик, что на окраине леса, и возвращались оттуда все грязные и в синяках. Позже, перебивая друг друга, дети рассказывали дяде о том, что охотились в старинных дебрях за чудищами и заросшим мхом хранителем леса. И как-то раз племянники даже принесли Ольвину необычную крупную трёхголовую ящерицу, маслянисто-чёрного цвета с красными, как рубины, глазами. К сожалению, рептилия прожила не долго: в ходе делёжки, кому она будет принадлежать, дети ненароком оторвали ей две из трёх голов, что стало для неё смертельно. Позже Ольвину пришлось долго успокаивать заливающуюся слезами юную принцессу, корившую себя за гибель животного.
Не забыть ему взгляда своего названного сына, чьи большие светло-серого цвета глаза то сияли звёздным светом, подобно очам первых эльфов, то сверкали сталью, словно два безжалостных клинка, а жизнерадостная улыбка могла развеять любую тоску и печаль. Нефтали был самым светлым из всех эльфов, которых знал когда-либо старик, бескорыстным и честным, всегда готовым прийти на помощь другому. Он мог быть упрямым и непоколебимым, неотвратимо идущем к своей цели, если был уверен, что она блага. Была у племянника Ольвина и ещё одна особенность – он был великолепным фехтовальщиком, бесстрашным и ловким воином, во всех Землях Смерти ему не было равных во владении клинком, ни до, ни после него. Даже лучший воин Наммтара, Марэк, был лишь бледной тенью дяди молодого короля. Не ведая усталости, зноя иль стужи, Нефтали мог днями напролёт тренироваться с мечом, во внутреннем дворе крепости, сражая одного противника за другим. И порою за ним наблюдала его сестра, Элими, сидевшая возле окна и вышивавшая свои чудесные картины.
Помнил Ольвин день коронации своего племянника, когда на русоволосую голову нового правителя, высокого и стройного, облачённого в сияющие доспехи с развевающимся алым плащом за плечами, возложили древний венец Анорла. Весь Андэгар, от северных озёр до южных пустынь ликовал тогда. Надежда и счастье вновь вернулись в сердца эльфов, печалившихся прежде о смерти королевы Эст’Кайии и её супруга.
Но коронация Нефтали подняла вопрос о его женитьбе, ведь королю нужен был наследник, так как правящий дом был очень малочисленный. И тут возникла проблема – эту тему новый правитель Андэгара старался всячески обходить, отшучиваясь, что мол, ещё рано. Тогда кто-то из придворных предложил поженить его с сестрою, подобно Анвельту с Лиайрой. Нефтали ничего не ответил тогда, лишь что-то буркнул себе под нос, в спешке удалившись из залы советов, а бедняжку Элими подобная затея вогнала в такую краску, что она не появлялась при дворе ещё несколько недель, отсиживаясь в своих покоях. Позже про эту идею забыли. Но не король, как оказалось. Он стал задумчивым и необычайно тихим, подолгу пребывал в уединении, словно что-то затевая.
Ну,
