у заглянул ее сын, рослый красавец Никита:
– Ма, ты меня звала, или мне показалось?
– Наверное, показалось… Ник, смотри, что я нашла.
– Школьный гербарий? – насмешливо поинтересовался он.
– Почти. В то лето мне было восемнадцать…
– Ого, так мы с ним, получается, ровесники, хотя нет, он меня все-таки постарше, примерно на год.
– Ну, если в засушенном состоянии, то да, ты прав, примерно на год.
– А если с момента, как рос и распустился, то надо добавить еще несколько дней, – усмехнулся сын.
Наталья сделала вид, что не заметила сарказма:
– А если с момента, как он рос и распустился, то лет на двести пятьдесят, не меньше.
Удивить чем-либо Никиту было довольно сложно, но сейчас она почувствовала его секундное замешательство.
– Мам, ты хочешь сказать, что этому цветку двести пятьдесят лет?! – воскликнул юноша, не зная, верить ему или нет.
– Даже чуть больше…
Он все же выбрал второе:
– Ага, конечно. Осталось только добавить, что его доставили на Землю инопланетяне и ты по счастливой случайности стала единственной обладательницей этого уникального и ценнейшего экземпляра. Кстати, как он называется?
– Это кувшинка, нимфея, а в народе ее еще называют одолень-трава…
– Какая трава, одолень? – переспросил Никита, поглядывая на часы. – И что же или кого же она одолевает?
– Она защищает своего владельца от различных напастей и темных сил, если, конечно, помыслы владельца чисты.
– Ну, в твоих помыслах я ничуть не сомневаюсь, а вот в сказки и Деда Мороза давно уже не верю. А вообще-то, мам, отец, наверное, прав, считая тебя ужасной фэнтези…
Наталья хотела возразить, но сын перебил ее:
– Ладно, после как-нибудь расскажешь, мне уже пора, я в универ, а оттуда к Лере, так что рано не жди…
Проводив сына, Наталья снова прошла в гостиную. В непонятном волнении встала у темного окна и, обхватив себя руками за плечи, уставилась в непроглядную даль. Крупные капли холодного осеннего дождя монотонно били по стеклу, ручьями стекая вниз. Но она, казалось, совсем не замечала этого. Наконец, не выдержав, Климова все же обернулась и украдкой бросила взгляд на раскрытую тетрадь. И в ту же секунду колдовской цветок, выхватил ее из комнаты и швырнул, словно слепого котенка, туда, куда разум отказывался возвращаться, а сердце настойчиво звало все эти годы. Туда, где реальность граничила с вымыслом, а вымысел – с реальностью, туда, где они были молоды и неотразимы, полны сил и грандиозных стремлений, где искренне любили и так же искренне ненавидели.
…
В то лето в моде были итальянцы, народ радостно просыпался под звуки гимна свободных и нерушимых республик могучего Союза, очередь за докторской колбасой плавно перетекала в очередь за финскими сапогами, материя казалась первичной, а бытие определяло сознание…
Жизнь прекрасна
Наташка сидела в кресле и лениво потягивала через соломинку молочный коктейль, изредка бросая рассеянные скучающие взгляды во двор, откуда доносился радостный визг задиристой ребятни. Легкий ветерок, полный утренней свежести, врываясь через распахнутое окно в душную комнату, трепал шелковистые пряди густых каштановых волос, рассыпавшихся по ее плечам. Долгожданное лето вступало в свои права. Сессия, а вместе с ней и все экзаменационные волнения, растворились в теплых лучах июньского солнца, освобождая место самой веселой и беззаботной поре в жизни учащихся и студентов – каникулам. Впереди почти два месяца отдыха, но проблема, как их провести, уже остро давала о себе знать, заговорив во весь голос.
– Может, пойдем на пляж? – вяло попытался нарушить затянувшееся молчание Борис, высокий сутуловатый парень.
Вместо ответа самоуверенный Стас Албанов, по прозвищу Али, лишь снисходительно хмыкнул, переворачивая очередную страницу слегка потрепанного и далеко не нового журнала. Ритка же, или несравненная Марго, вообще не проронила ни звука, застыв на неопределенное время в своей излюбленной позе – позе лотоса, которая с незапамятных времен считалась идеальной для размышления и сосредоточения и, кроме того, придавала хорошую осанку. Маргарита тщательно следила за собой – никогда не пропускала ни одной новой диеты, изобретенной на другом конце света, ни древних как мир систем упражнений, дарующих здоровье и вечную молодость. Она старалась быть красавицей, в полном смысле этого слова, но ее красота не была совершенной. Нижняя массивная челюсть плохо вязалась с тонкими чертами лица, делая его квадратным. Однако роскошные золотисто-медные волосы и томные миндалевидные глаза сглаживали этот разительный недостаток, придавая Марго
