командующего ВВС генерала Рычагова и Иосифа Сталина. Так ему рассказывали, так ему рисовалось…
Сталин по своей всегдашней привычке курил трубку и ходил вдоль стола. На совещании присутствовали офицеры Генерального штаба и авиаконструкторы. Обсуждались причины частых аварий советских самолетов. Высказывались по очереди, приводя различные доводы и резоны.
Сталин молча курил. Потом выбил трубку в мраморную пепельницу и спросил.
– А что по этому поводу думает товарищ Рычагов?
Встал моложавый генерал и с мальчишеским задором заявил:
– Аварийность будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах! А гробами так же, как шапками серьезного противника не закидаешь. Нужно срочно внедрять новые модели, а не рассчитывать на количественный перевес.
Публика напряглась в ожидании реакции вождя. Заявление выглядело воистину шокирующим.
Сталин, непрерывно меряющий шагами пространство кабинета, внезапно остановился и поднял глаза на Рычагова. Ничего не дрогнуло на его лице, но волчьи глаза налились яростью.
– А товарищ Рычагов может нам предложить другие самолеты? Или предложите вообще не летать, а обойтись одной пехотой? Для будущей войны это неприемлемо.
– Они могут. – Рычагов указал на авиаконструкторов.
– Для этого мы и собрались. И не надо наводить панику.
Сталин говорил спокойно, но голос его слегка подрагивал. Он вновь прошелся вдоль стола, остановился и добавил:
– Вы не должны были так сказать! – Потом сделал крошечную паузу и повторил: – Вы не должны были так сказать. Заседание закрывается. Все свободны.
И первым покинул кабинет.
Рычагов был расстрелян без суда осенью 1941 года, хотя и оказался прав.
«И к нему вот так же приехали, ткнули в лицо удостоверением и отвезли куда надо, – подумал Кожедуб. – Вот так, за непродуманную фразу. Но тогда время было другое. А в чем другое? Может быть, и я где-нибудь что-нибудь не то ляпнул? Вроде бы нет…»
Машина остановилась, прервав его невеселые мысли. Но только не перед местным отделением МГБ, а перед Кисловодским горкомом партии. Кожедуба провели в кабинет первого секретаря. Тот стоял взъерошенный, с искаженным лицом, держа в руках телефонную трубку кремлевского телефона. Иван представился. Секретарь резко подался ему навстречу.
– Товарищ Кожедуб, Василий Иосифович на связи.
Иван присел на подвернувшийся стул и прижал трубку к уху.
– Это ты, Иван? – спросил Василий Сталин и после изощренной матерной рулады, выданной слегка заплетающимся языком, не дожидаясь ответа, продолжил: – Немедленно вылетай в Москву, есть работа. Работа стоит, а Ваня отдыхает, тело свое тешит. Вылетай немедленно!
– Есть, товарищ генерал.
Командующий ВВС Московского военного округа повесил трубку. Кожедуб снял фуражку, вытер пот со лба, потом кивком попрощался с партийным секретарем
