от дерьмо! Я опять ошпарил язык твоим чаем, мам, – недовольно сказал он. – Охренеть можно, я уже десять минут жду, пока он остынет.
– Сейчас разбавлю, Марк, – ответила мать, внимательно глядя на сына, – следи, пожалуйста, за речью.
Насупившись, он отодвинул свой чай и проговорил:
– Ладно, всё, мне пора, а то опять опоздаю и этот придурок снова заставит писать объяснительную, а потом целых полчаса будет уверять меня в том, что дисциплина – это всё, и что без нее я ничего в жизни не добьюсь.
Мать промолчала.
Он быстро встал из-за стола, поднял лежавшую на полу сумку и направился в переднюю. Завязывая шнурки своих серых кроссовок, он думал о том, что вполне мог бы и сам молча разбавить чай холодной водой, – что это всего лишь чай и что настроение матери гораздо важнее таких мелочей. Марк старался понять, каким образом столь незначительный, совершенно не существенный ущерб, нанесенный его плоти кипятком, мог вызвать в нем гнев и недовольство, испортившие впоследствии настроение его матери. Обувшись, он накинул свою сумку на плечо, посмотрел в зеркало, несколькими корректирующими движениями правой руки внес кое-какие поправки в концепции клока торчащих вверх волос и, попрощавшись с мамой, вышел из дома.
Во второй половине мая бывало уже довольно жарко. В дни, когда Марк опаздывал, – а сегодня как раз был именно такой день – у него не было возможности идти в университет пешком; он был вынужден добираться на общественном транспорте. К великому сожалению, трамваи, к которым Марк проявлял обычно терпимость, до университета не ходили, и ему приходилось ехать на маршрутке. Стоит ли пытаться описать, сколь лютой была та ненависть, которую он питал к маршруткам, – особенно в период с середины мая до начала октября, когда салоны их были сродни парилкам. Вы попадаете внутрь и ощущаете всем своим телом противную влагу спёртого, раскаленного воздуха, которым обречены дышать следующие пятнадцать минут вместе с остальными пассажирами, покрытыми испариной, стесненными недостатком пространства, сидящими на неудобных местах, плотно соприкасаясь друг с другом. Отвратительно. Оплатив проезд, Марк пробрался в конец салона, так как только там и осталось несколько свободных мест. Напротив него, уставившись в смартфон, в наушниках, сидел молодой человек; испарина на его лице отражала холодный свет экрана, по которому он время от времени проводил большим пальцем снизу вверх: вероятно, смотрел какую-нибудь ленту. Неосознанно Марк повернул голову, ища глазами в этом адски душном месте открытые окна. Вдруг он увидел, как одна тучная женщина лет пятидесяти, с красным лицом, закрывает одно из них – закрывает пятьдесят процентов всех открывающихся окон в маршрутке, если не считать тех, что находятся спереди (если кто-то не осведомлен, в маршрутках есть два передних места, расположенных на одном уровне с водительским, они отделены от основного пассажирского отсека, поэтому там гораздо комфортнее; к несчастью, эти места редко бывают свободны). «Ой, как сильно дует» – пробормотала она, глядя по сторонам. Из вежливости, конечно, никто ничего ей не сказал, но нет сомнений – многие пассажиры (и Марк тоже) сочли ее действие форменным преступлением и мысленно приписали этой персоне не один десяток очень выразительных, ярких определений. Решительно и громко Марк крикнул водителю, что на следующей остановке хочет сойти, он также хотел сказать женщине с красным лицом, что это из-за нее, но, сделав над собой огромное усилие, воздержался. Дальше он продолжал свой путь пешком.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
