найденных мною Джонов Джонсов. В «Википедии» их семьдесят семь, многие уже покойники.
И сегодня, как всегда, я не обнаружил ни одного Джона Джонса, разыскивающего своего сына в Норвегии. Ну ничего – впереди еще несколько миллионов интернет-страниц.
Мама, задыхаясь, входит в квартиру, за ней идет бабушка.
– Привет, мой мальчик, – говорит бабушка и обнимает меня, обдавая запахом нафталина и сигарет.
– Привет, – отвечаю я через забившую мне рот ее блузку.
– Я так рада, что ты мне сегодня споешь, – с воодушевлением говорит бабушка.
– Да? – я взглядываю на маму.
– Тебе же надо репетировать перед публикой!
Мама бессчетное количество раз слышала, как я распеваю в туалете. Там прекрасная акустика. Я запираю дверь, закрываю глаза и горланю во всю мочь. И все получается, хотя я знаю, что мама слышит меня. Маму порадует, если я спою для бабушки. И бабушка придет в неописуемый восторг. Я заранее польщен.
– Попробую.
Бабушка усаживается на диван и рассказывает о поездке на автобусе и о том, что вчера в кафе выиграла в лотерею. Мама распаковывает пакеты из «Бургер Кинга» и раскладывает еду по тарелкам. Комната наполняется приятным запахом. Один бургер – бабушке, два – мне и шесть – маме.
– Будет ли у нас песенка к обеду? – спрашивает мама с улыбкой.
Я закрываю глаза. Набираю воздуха. Представляю, что стою в туалете. И пою.
Кажется, начал я не очень здорово. Неуди-вительно – я не разогрел связки. Но получается все хуже и хуже. Я скриплю, как несмазанный механизм, и каждая нота сечет воздух взбесившейся газонокосилкой.
Несколько любопытствующих бабушкиных взглядов, и мои связки скручиваются узлом, словно мне в горло насыпали гравия. Не смею открыть глаза, чтобы не видеть бабушкиного печального взгляда. Она, конечно, как это умеют только любящие бабушки, скажет что-нибудь одобрительное – но это будет чистейшей, абсолютной ложью. Я замолкаю и в отчаянии окаменеваю посреди комнаты. Мой голос не предназначен для посторонних. Сорри.
Открываю глаза – никаких аплодисментов.
– Отлично, Барт, – говорит бабушка. – А теперь пора есть.
И, не погружаясь в трясину вранья, она с энтузиазмом продолжает:
– Гамбургеры выглядят очень аппетитно.
У меня умная бабушка.
Разумеется, моя мечта – стоять на сцене, упиваясь овациями и восторженными возгласами, что навряд ли возможно и чего, скорее всего, никогда не произойдет. Я давно научился смиряться с тем, что в жизни далеко не все случается так, как хочется. Только полные идиоты способны полагать, будто все будет прекрасно.
Я надеялся, что того, что произошло потом, не случится, – но тщетно… Бабушка всегда интересуется маминой работой
