empty-line/>Сам автор, Борис Гуанов, пишет о себе, что зачат он был на радостях сразу после снятия блокады Ленинграда, и потому он родился человеком добрым и весёлым. Действительно, и в этой, и в его предыдущих книгах из серии «Жатва» можно найти немало юмора и иронии. Особый талант автора в том, что он отлично умеет сочетать творческую работу и активный отдых, всюду проявляя свою креативность. Но, конечно, есть темы, где шутки неуместны. Это и демонстрирует автор в предлагаемой книге.
КНИГА V. ДОСУГ ЗЕМНОЙ И ВЕЧНЫЙ
Запись 8
8.1. Снежана
Прошло немало времени, моя фантазия разыгралась вовсю, и я написал немало страниц о своей научной карьере, а также о лазерах и помехозащищённости так, как, пожалуй, ещё никто не писал. Посмотрим, что скажет Ник. Я уже успел соскучиться по Нику, тем более что вокруг меня не было ни одной живой души, даже Пузи. Уж не бросил ли он меня одного на этом заколдованном острове? Ради человеческого общения я был уже готов на всё.
И вот однажды утром, продрав глаза, я увидел на фоне сияющей солнечной дорожки на море фигуру прекрасной женщины, плескавшейся в ласковых волнах. Она вышла на берег мне навстречу, на ходу её облекали полупрозрачные, меняющие форму и цвет одежды, подобные тем, которые мне предлагал Ник при первом свидании. С лучезарной улыбкой она сказала, не разжимая губ:
– Привет! Теперь я вместо Ника. Он не выдержал испытания твоей красотой. Будем дружить! Зови меня Снежаной, пока тебе не вставили чип.
Мне сразу понравилась эта белокожая, темноволосая, крепкая, слегка полноватая красавица, держащаяся так уверенно, понравился даже её дерзкий, оценивающий взгляд, какой обычно мужики бросают на симпатичных девушек.
– Хорошо, будем дружить! – ответил я и протянул ей обе руки. Мы расцеловались как старые подруги. Я был так рад, что компанию мне составила такая очаровательная красавица, судя по улыбке, добрая и весёлая. – Расскажи мне, как сейчас дружат? – поинтересовался я.
– Дружат – это значит вместе развлекаются, веселятся, отдыхают, не вызывая взаимного отторжения, – ответила она.
– Ну, а на работе, делая, так сказать, общее дело? – подсказал я.
– Нет, какая дружба на работе? Там у каждого своя функция, да и конкуренция, знаешь ли, ведь и подсидеть могут, – задумчиво протянула она и снова улыбнулась. – А что, в твоё время было иначе?
– Да нет, в целом, пожалуй, ты права. Правда, когда я работал в «Граните», было ощущение какого-то товарищества единомышленников. И это были мои самые счастливые годы. Ну, а потом на кафедре Военмеха, в депутатах, в антикварном магазине я всегда ощущал косые взгляды, и друзей среди сотрудников как-то не появлялось. Был у меня один друг детства, тоже Боря, но и он сначала стал ухаживать за моей первой любовью Леной, а потом и к жене стал захаживать, когда меня не было дома. На том дружба и кончилась.
В дружбу между мужчиной и женщиной я не верю – всегда примешивается секс. Ну, а среди собутыльников были приятные люди, но все почему-то оказались за границей. Так что, если сказать правду, друзей-то у меня вовсе не осталось. Наверное, характер у меня нелюдимый. Тут многое ещё зависит от жены. С такими друзьями по работе как Сашка Дрёмин она поцапалась, с другими была, по моему мнению, чересчур приветлива. В результате мы веселились, в основном, в компании её друзей…
Я помолчал и спросил:
– А как ты развлекаешься? И сколько у тебя времени на развлечения?
– Вообще рабочий день для мужчин у нас, по-вашему, около трёх часов, ну, а у меня как у начальницы отдела, в котором, как ты догадываешься, работал Ник, ещё меньше. Утром включу контроллер, посмотрю, всё ли в порядке, дам распоряжения, и свободна. Дальше в сети обсуждаем с подругами, где будем отрываться, что есть и пить и какие хохмы придумать на вечер. Созываем компанию, кто-то берёт мужиков из борделя, и вперёд, – она подмигнула и рассмеялась.
– Представляю, чем вы занимаетесь. У нас это называлось свальный грех.
– Во-во, под конец бывает такая свалка! – хохотала она. – Не строй из себя невинность, сама, небось, мечтала об этом.
– Я не мечтала, а мечтал, – поправил я. – Я ведь мужчина.
– Да-да, Ник говорил об этом. Но ничего, я из тебя этот комплекс неполноценности вытравлю, – сказала она и снова оценивающе взглянула на меня.
– А что вы едите и пьёте? – спросил я.
– Можно заказать любое блюдо и любое пойло, наша промышленность может сделать всё, даже мелкую рыбку с костями, не отличишь от музейного
