е Ridero
Сергей Бояркин
Моей дочери Юле и внуку Максимке.
С уважением к творчеству Андрея Львовича Ливадного.
ИНОАКТИУМ
Заглянуть за край непознанного, за горизонт реального – в этом и есть истинный смысл жизни. А проложить туда мостик – нечто большее, чем сам смысл жизни. Отведённые сознанию три измерения бытия, достаточны для самоопределения целостности коллективного в продолжении жизни, но крайне недостаточны в амбициях этого сознания перешагнуть рубеж трёхмерного существования.
Нам представляется возможным познать самих себя, свою сущность, определиться во взаимоотношениях с окружающим миром, взаимодействовать с ним. С каждым витком развития наше представление о мире не только расширяется, но и приобретает более ненасытную жажду дальнейшего познания, ибо каждая крупица знаний рождает массу загадок и предположений, где истина неуловима как ветер, её можно ощутить, но не потрогать. И лишь немногим дано счастье испытать ликование от полученных новых крупиц истины, так как сама истина неохватна, как сама Вселенная.
Глава первая
На край Вселенной
Настоящее время.
Как это забавно, когда в твоих воспоминаниях рождаются знакомые образы давно минувших лет, таких родных и таких близких, понятных, очаровывающих своей естественностью в легкодоступном понимании. Это «облако» воспоминаний укутывает нас материнским одеялом, даря тепло, отгоняя сиюминутные страхи, непрошенные наваждения в своём неуёмном проявлении.
Тёплые вихри приятных воспоминаний во сне пленяют нас, захватывают и нет никакого желания расстаться с этими видениями. Но каждый сон когда-нибудь заканчивается, каким бы завораживающим и приятным он не был.
Сонливые видения улетучивались, теряли чёткость, туманность восприятия усиливалась, покрывая ореолом вуали приятные воспоминания далекого прошлого. Он ощутил слабую вибрацию, цепляясь за остатки сладкого сна, пытался прогнать мешающие сну слабые толчки, но ничего не получалось. Сон медленно но уверенно покидал его, возвращая в реальность происходящего. После криогенного сна к нему, медленно возвращалось сознание.
Он осязал протяжный, высоковибрирующий гул, заполняющий всё вокруг, с отсутствием любых шансов от его освобождения. Складывалось особое впечатление, что миллиарды невидимых тяжёлых зёрен обрушивались на обшивку межгалактической гравиокосмической станции, терзая её многомиллиардными микроударами.
С третьей попытки он все же смог открыть глаза. Перед взором стояла пелена смутных очертаний криогенного модуля с разнообразным оборудованием.
Постепенно зрение улучшилось, отчетливо позволяя сознанию определить неестественность происходящего, привыкшего околоземными понятиями воспринимать окружающую действительность. С незавидной настойчивостью усиливалось ощущение выкручивания тела по гигантской спирали и с каждой проходящей секундой сознание подсказывало о иррациональности происходящих событий, сравни ненормальности. Но мысленные процессы оставались устойчивыми. Во рту появилась сухость, которая через некоторое время приняла металлический привкус. Вид капсулы, открывающийся за прозрачной стенкой колпака, начал медленно испускать волнообразное упорядочное движение. Полупрозрачно-тёмный силуэт сигма-экрана напоминал зияющую пропасть пустого, абсолютно чёрного пространства. По происходящему с ним можно было с достаточной степенью точности определить, что станция прошла длительный период первоначального разгона и вошла в мёртвую хватку гравитационного гиперпространства. Секунды растягивались в вечность затуманенного образа излома реальности.
Тридцать две минуты мёртвой хватки перехода, где не остаётся абсолютно никакой надежды повлиять на ход событий и лишь одна вера в благополучный исход, тонкой нитью связывает тяжёлый груз реального с мыслями о жизни и смерти.
Бушующие силы гравиоперехода изменили восприятие, вызвав доколе невиданные прежде ощущения пробегающих по стенам помещения пульсирующих волн, изгибающих их в немыслимом порядке, рождая при этом непривычные звуки хаотичной смеси музыки из высокочастотного писка и до глубоких амплитудных басов, сравнимых, разве что, с восприятием глубокого наркотического опьянения.
В сознании, словно гаснущем маяке, а затем вновь вспыхивающем, то появлялись, то исчезали крохотные островки воспоминаний. Мы всегда каким-то чудным образом находим успокоение в своём прошлом опыте, сберегая его под толстым одеялом бытия и сдёргиваем его, когда находимся в цепких лапах ожидания непоправимого.
Арс готовился к происходящему с ним сейчас почти всю свою сознательную жизнь, начиная с момента поступления в начальный класс астронавигаторской
