на скуле. Его спокойствие настораживало, и капитан в тысячный раз убедился, что он втихую с ними играет.
– Трындец нам, подполковник, – сказал Невьянов.
Марина слабо ему улыбнулась, взглянула на Алефа и пожала плечами: тот был тих и послушен. И она надеялась, что таким образом он пытается заслужить милость с их стороны. Она не была наивной, лишь хотела избежать проблем – готовилась к худшему, надеялась на лучшее. Невьянов же был категоричен.
– Не верю я ему! – злился капитан. – Нет у него причин дружить с нами!
Марина усмехнулась.
– Уж после того, как ты дал ему по морде, и подавно.
Невьянов перевёл на неё ошеломлённый взгляд.
– По-вашему, что я должен был делать?! Он наверняка хочет нас убить!
Марина беззлобно рассмеялась, мимолётно коснулась его плеча, но возражать не стала. Жестом подала команду, и все начали рассаживаться по машинам.
– Надеюсь, мы с ним не поедем?
– Увы, капитан, но мы как раз поедем с ним. Нам ведь нужно за ним присматривать.
Невьянов безжизненно улыбнулся и пропустил её вперёд. Марина усмехнулась, благодарно кивнула и пошла к внедорожнику, в который усадили Алефа.
Дорога до аэродрома была короткой, но напряжённой. Невьянов нервно поглядывал в окна и зеркала, сжимал рукоять загодя вытащенного пистолета. Марина одёргивать его не стала, хоть не одобряла настороженности, граничащей с истерией. Она сама понимала, что Алеф мог бы оказаться лютым кошмаром, если бы в голову ему взбрели безумные идеи. Но сохраняла спокойствие, и не позволяла ни эмоциям, ни домыслам одержать верх.
Самолёт взлетел в запланированное время и за неполный час доставил всю группу в столичный аэропорт, откуда конвой из трёх автомобилей отправился к побережью.
Хрустальный находился почти на экваторе, погода здесь всегда стояла тёплая и влажная. Однако декабрь выдался прохладным, и это особенно ощущалось на побережье. С моря дул холодный сильный ветер, нагоняя на каменистый пляж агрессивные волны.
– Холодно, – поёжившись, сказала Марина и, взглянув на капитана, улыбнулась. – Как думаешь, на Земле было так же?
– В смысле холодно?
– В смысле красиво.
– Небо было голубое, – сказал Невьянов. – И планета вращалась в другую сторону. – Он пожал плечами и усмехнулся. – Я вообще-то не любил историю Земли и часто прогуливал. Страшно и противно, что человечество свою колыбель в могилу превратило. Мне приятнее думать, что люди изначально обитали здесь.
Марина скользнула по нему задумчивым взглядом, неодобрительно поджала губы и, обернувшись, наставительно заметила:
– На истории Земли рассказывали, как избежать ошибок прошлого, и объясняли все ныне принятые законы: о полезности каждого индивида, о необходимости сохранять чистоту генов, о лицензии на рождение ребёнка. Если ты действительно сожалеешь о Земле и хочешь уберечь А́ккеру, то возьми учебник и вызубри его от корки до корки. – Марина улыбнулась и добродушно добавила: – Тот, кто не знает
