лектуальной издательской системе Ridero
К полудню жара стала просто невыносимой. Даже истоптанный, изъезженный годами асфальт, от солнечных лучей размяк в некоторых местах настолько, что в нём отчётливо виднелись следы от женских каблучков. У художника Макс Неста вспотела голова под кепкой, он снял с кармана вышитый платок с загадочными инициалами А. Б. вытер пот со лба и подумал:
– Интересно, а можно ли определить возраст обладательницы каблучков, по следам? Наверное всё таки нет, а вот вес, можно узнать, определив, по глубине вмятин. Глубоко вздохнув он подумал-какая всё таки чушь лезит в голову, а всё от жары наверное – ища глазами термометр, оказавшийся почти рядом, над витриной аптеки через улицу. Большие цифры на электронном табло уверенно показывали тридцать восемь градусов в тени. Зачем я вообще ввязался в это дело. Но тут же вспомнив, что уже второй месяц он сидит без денег, ещё раз глубоко вздохнул и лениво поплёлся в сторону бара надеясь хоть там найти там немного прохлады.
В парижском бистро действительно было свежо, не спрашивая разрешения, он сел в самом углу зала кивнув головой бармену, на что тот кисло улыбнулся продолжая с остервенением полировать вафельным полотенцем тарелку из под салата.
Макс снова вздохнул, вспоминая про деньги, посмотрел на часы с кукушкой висевшие на стене бара, кондиционер который неприятно дул прямо на голову, сделал знак рукой молодой девушке официанту очевидно стажёрки, чтобы она подошла
– Чашечку кофе и больше ничего, ах да и немного холодной воды- с улыбкой попросил он. В животе предательски заурчало, да сложно верить в удачу, когда вторую неделю впроголодь – подумал он, хотя лузером, себя никогда не считал.
Не соображая, он отключённо помешивал ложечкой кофе, так как сахар давно не употреблял, не заметил как в зал вошла небольшого роста обаятельная женщина, одна из тех представительниц прекрасного которая не может пройти незамеченной даже на улице, выделяясь своей красотой, среди толпы прохожих. Сидевшие в зале обернулись и стали бесцеремонно разглядывать её, бармен наконец бросил шлифовать отполированную до блеска тарелку, подошёл сам к ней, поздоровался и пригласил её сесть у окна, очевидно они были знакомы. Отходя от неё он спросил
– Как всегда? – на, что она молча кивнула своей хорошенькой головой.
Заметив, что в зале, что-то происходит, художник наконец оторвал свой взгляд от чашки с кофе с унылым видом африканского марабу как и все уставился на неё.
Что его поразило в ней, это её миндалевидные глаза голубовато-зелёного цвета. Они были настолько выразительные, что остальные черты лица, не лишённые изящества, лишь дополняли гармонию овального лица.
Очевидно давно привыкшая к восторженным взглядам мужчин, не обращая внимания на завистливые взоры женщин, она с нескрываемой меланхолией смотрела куда-то на улицу, думая о чём то своём.
Макс Неста, внезапно как-то взбодрился, перевоплатившись из сонного марабу снова в художника и начал теперь уже с любопытством, как все, рассматривать её. Жаль я не портретист, а то бы написал бы её в профиль, нет лучше в анфас, чтобы глаза лучше изобразить, глаза самая важная деталь на лице у женщин. Она даже совсем не дурна собой- скользя глазами от подбородка вниз по шее к грудям, многообещающей формы безжалостно затянутыми узким платьем в декольте. Она была бы неплохой натурщицей у меня в мастерской, может подойти спросить? Судя по сумочке и потому как она одета, перспектива работать моделью у малоизвестного художника как я, ей вряд-ли подойдёт, со вздохом. Интересно, что она так пристально разглядывает в окне, наверное ждёт кого-то, ну конечно такой золотой самородок не будет в пыли валятся. Кстати, не всё, что блестит то золото, у этого сокровища, как и у всех хорошеньких женщин, наверное скверный характер капризной кокетки, ревнивый муж и дача рядом с Монако. Однако пора, не опоздать бы, а деньги мне нужны сейчас как никогда, будь они трижды прокляты! Агата тоже не пришла, что за скверный характер, назначить свидание и не придти. Наверное какие-то срочные дела, даже не предупредила, могла бы и позвонить.
Придя домой, после рандеву, Макс Неста воодушевлённо, прямо с порога, снял один ботинок, поддев его за каблук, с силой швыранул его в дальний угол, чуть не попав в ведро с водой и тряпкой. Подбежал как ненормальный к мольберту, принялся устанавливать холст на подрамнике, буквально через каких-то пару минут, когда всё было готово, так и оставаясь в одном ботинке и с дырявым носком из которого предательски торчал большой палец, в одних трусах он стал, напряжённо размазывать краску с палитры на полотно подржавевшим мастихином. По прошествии некоторого времени пролетевших в сосредоточенной работе, он остановился, посмотрел на результат своих трудов и с яростью швырнул холст в угол, на этот раз всё таки задев ведро, из которого вылелась мутная вода, распространяя запах прелой тряпки по мастерской и в изнеможении плюхнулся на диван, проклиная всё на свете.
Немного
